В. М. Пашнина

В неком царстве-государстве
При служивых и боярстве
Жил да был с семьею царь,
Всемогущий государь.
Был он грозен и спесив,
Суеверен и криклив,
Всем подряд — не раз бывало —
От царя и попадало.
Раз царю приснился сон,
Что зубов лишился он,
Потерял во сне их царь,
Достославный государь.
Рано утром он гадал,
Что же сон сей означал,
А потом отдал приказ:
Мудрецов сыскать тотчас,
Вещий сон истолковать,
Да не сметь царю брехать.
Полетели сто гонцов
Кликать разных мудрецов,
Через третий день вернулись
И к ногам царя приткнулись:
«Не вели плетями бить,
А вели вину излить!»
«Говори, собачье племя!
Где вы шлялися все время?
Что, сыскали мудрецов?» —
Закричал он на гонцов.
«Да сыскать-то мы сыскали,
Только нам они сказали,
Что не смеют сон хулить,
Им, де, хочется пожить.
Как, мол, правду царь услышит,
Ни един мудрец не вздышит».
Царь вскипел: «Велю опять
Мудрецов ко мне позвать!
Коли их не приведете,
Сами, трутни, пропадете!
Всех велю полосовать
Или в яме закопать!»
Понеслись гонцы опять
Повеленье исполнять,
Через день-другой вернулись
И к ногам царя приткнулись:
«Мы собрали мудрецов —
Седовласых стариков,
Мы из кожи вон старались,
Хоть те шибко упирались.
Царь, прикажешь начинать
Сон твой вещий толковать?»
Царь, что жаркие поленья,
Весь горя от нетерпенья,
Закричал: «Позвать такого,
Чтобы молвил он толково,
Да царю не вздумал врать,
А не то велю пытать!»
Побежали те к мудрейшим
И, в желании скорейшем
Угодить царю как раз,
Все исполнили тотчас:
Из мудрейших выбирали,
Одного к царю позвали.
Он, не смея возражать
Царский сон истолковать,
Преступил порог и — сразу:
«С позволенья и приказу
Буду, царь, я говорить.
Всей семье твоей — не жить!
Царь, великий господин,
Ты останешься один.
Всех двенадцать сыновей,
Всех двенадцать дочерей
И царицушку свою —
Всю любимую семью
Похоронишь вскоре, царь,
Наш любезный государь.
Через много лет придет,
Государь, и твой черед
Богу душу отдавать —
Всем того не миновать!»
Царь вскочил как угорелый:
«Я гляжу, ты шибко смелый!
Мне, царю, такое плесть?!
Головы тебе не снесть!
Стражи! Этого убрать
И другого мне позвать!»
Стражи быстро прибежали,
Мудреца в бока толкали
Да другого привели.
Тот упал: «Хоть кол сули!
Все равно, мой господин,
Ты останешься один!»
Царь от горюшка взревел,
Мудрецов он повелел
Посадить в сыру темницу,
Где и день-то не родится.
Сам на лошади гнедой
Полетел на степь стрелой,
Чтобы выплакать беду
У людей не на виду.
Тут крестьянин босоногий
Повстречался на дороге.
— Что, царь-батюшка, с тобой?
Аль враги идут войной?
Аль ты нищим стал, как я?
Аль в беде твоя семья?
— Сон привиделся плохой.
— Ну-ка, ну-ка, скажь какой.
— Зубы все я потерял, —
Царь, ответив, зарыдал.
— Почему же ты ревешь?
Сон-то, батюшка, хорош!
— Как хорош? — воспрянул царь.
— Так хорош, мой государь,
Всю родню переживешь,
А потом уж сам умрешь.
Будешь править до-о-олгий век.
— Ох, премудрый человек,
Спас царя ты от невзгоды!
А теперь на долги годы
Отправляйся во дворец,
Будешь главный мой мудрец!
Так и зажил мужичок.
Мудрецам и невдомек,
Как царя он обхитрил
И в покои угодил.
Царь с тех пор повеселел.
Мудрецам он повелел
Отправляться по домам,
Мол, не верю больше вам.