Горшеня - 324
Один, слышь, царь велел созвать со всего царства всех, сколь ни есть, бар, и то думали и сё думали — всяко прикидывали, знашь, кабы отгануть. Нет, вишь, никто не отганул. Вот царь их и отпустил; отпустил и наказал: «Вот тогда-то, смотрите, вы опять этим делом-то ко мне придите».
Вот, знашь, меж этим временем-то один из этих бар, очень дошлый — никому! Так с тем и отошел от него барин, что ни в жисть, говорит, не скажу никому, опричь самого царя.
Вот как опять, знашь, сызнова собрались бары-то к царю и никто опять не отганул загадку-то, тут барин-от тот и сказал: «Ваше-де царское величество! Я знаю одного горшеню; он, — говорит, — отганёт вам эту загадку». Вот царь велел позвать горшеню. Вот этим делом-то пришел горшеня к царю и говорит: «Ваше царское величество! Лютей, — говорит, — и злоедливей всего на свете казна достается». — «Так, братец, так! — сказал царь. — Ты отганул, — говорит, — загадку; чем, слышь, мне тебя наградить?» — «Ничего не надо, ваше царское величество!» — «Хошь ли чего, крестьянин? Я тебе, слышь, дам». — «Не надо, — говорит горшеня, — а коли ваша царска милость будет — говорит, — сделай запрет продавать горшки вот на столько-то верст отсюдова: никто бы тут, опричь меня, не продавал их». — «Хорошо!» — говорит царь, и указал сделать запрет продавать там горшки всем, опричь его. Горшеня вот как справен стал от горшков, что на диво!
А вот как царь, знашь, в прибыль ему сказал, чтоб никто к нему не являлся без горшка, то один из бар, скупой-перескупой, стал торговать у него горшок. Он говорит: «Горшок стоит пятьдесят рублев». — «Что ты, слышь, в уме ли?» — говорит барин. «В уме», — говорит горшеня. «Ну, я в ином месте куплю», — говорит барин. После приходит: «Ну, слышь, дай мне один горшок!» — «Возьми, давай сто рублев за него», — говорит горшеня. «Как сто рублев? С ума, что ли, — говорит, — сошел?» — «Сошел али нет, а горшок стоит сто рублев». — «Ах ты, проклятый! Оставайся со своим горшком!» — и ушел опять тот барин.
Уж думал он без горшка сходить к царю, да обдумался: «Нехорошо, слышь, я приду к нему один, без горшка». Сызнова воротился. «Ну, — говорит, — давай горшок: вот тебе сто рублев». — «Нет, он стоит теперь полторы сотни рублев», — говорит горшеня. «Ах ты, окаянный!» — «Нет, я не окаянный, а меньше не возьму». — «Ну, продай мне весь завод: что возьмешь за него?» — «Ни за какие деньги не продам, а коли хошь — даром отдам тебе: довези меня, — говорит, — на себе верхом к царю». Барин-то был очень скуп и оченно завидлив, согласился на это и повез горшеню на себе верхом к царю. У горшени руки-то в глине, а ноги-то в лаптях торчали клином. Царь увидал, засмеялся: «Ха-ха-ха!.. Ба! Да это ты! (узнал, слышь, барина-то, да и горшеню-то). Как так?» — «Да вот то и то», — рассказал горшеня обо всем царю. «Ну, братец, снимай, слышь, все с себя и надевай на барина, а ты (барину-то сказал) скидай все свое платье и отдай ему: он теперь будет барином на твоем месте в вотчине, а ты будь заместо его горшенею».