В некотором царстве, в некотором государстве жил король: у него было три сына. Раз он призвал к себе сыновей и сказал: «Любезные дети! Вы теперь на возрасте, время вам подумать о невестах. Сделайте себе по стрелке, ступайте в заповедные луга и выстрелите в разные стороны. В какой дом попадет чья стрела, в том и возьмет себе невесту». Королевичи сделали себе по стрелке, вышли в заповедные луга и выстрелили: большой брат в правую сторону, средний в левую, а меньшой, что назывался Иван-богатырь, пустил свою стрелу прямо. После того пошли они в разные стороны искать свои стрелки. Большой брат нашел свою стрелку у министра, а середний у генерала; королевичи и поженились на их дочерях-красавицах.

А Иван-богатырь долго не мог найти своей стрелки и был весьма печален; целые два дня ходил он по лесам и по горам, а на третий день зашел в болото и увидал большую лягушку, которая держала во рту пущенную им стрелу.

Иван-богатырь хотел было бежать и отступиться от своей находки, но лягушка закричала: «Ква-ква, Иван-богатырь! Поди ко мне, возьми свою стрелу; не то вечно не выйдешь из болота». Промолвив эти слова, лягушка перекувырнулась — и в ту ж минуту явилась раскрашенная беседка; Иван-богатырь вошел в беседку. «Я знаю, — сказала лягушка, — что ты третий день ничего не ел; не хочешь ли поесть?» Тут лягушка снова перекувырнулась — и тотчас явился стол со всяким кушаньем и напитками. Иван-богатырь сел за стол, наелся, напился. «Слушай, — сказала ему лягушка, — стрела твоя попала ко мне, ты должен взять меня замуж; а не возьмешь за себя — не выйдешь из этого болота!» Иван-богатырь опечалился и не знал, что делать: подумал и взял с собой лягушку и принес ее в свое государство. Братья и невестки стали над ним смеяться.

Наступил день, в который Иван-богатырь должен был жениться; он поехал в карете, а лягушку понесли во дворец на золотом блюде. Когда настала ночь, и жених с невестою пошли в свои комнаты, лягушка сняла с себя лягушечью кожурину и сделалась красавицею, а днем опять стала лягушкою. Иван-богатырь жил с нею благополучно и счастливо. Чрез несколько времени приказал как-то король призвать к себе сыновей и сказал им: «Любезные дети! Вы теперь все трое женаты; желалось бы мне износить от ваших жен, а моих невесток, по рубашке». Дал им по куску полотна и говорил, чтобы рубашки поспели к завтрему. Большие братья принесли полотно к своим женам; а те стали кликать нянюшек, мамушек и сенных красных девушек, чтоб помогли им сшить по рубашке. Тотчас нянюшки их и мамушки прибежали и принялись за работу: которая кроила, которая шила.

Меж тем послали невестки девку-чернавку посмотреть, как лягушка станет шить рубашку. И как девка-чернавка пришла к Иван-богатырю в комнаты, в то время принес он полотно и с опечаленным видом положил его на стол. «Что ты, Иван-богатырь, так печален?» — говорила лягушка. А он ей отвечал: «Как мне не печалиться? Батюшка приказал из этого полотна сшить себе к завтрему рубашку». — «Не плачь, не тужи, — сказала лягушка, — ложись да засни, утро вечера мудренее, — все будет исправно!» Схватила ножницы, изрезала все полотно на мелкие лоскутки, потом отворила окно, бросила их на ветер и сказала: «Буйные ветры! Разнесите лоскуточки и сшейте свекору рубашку». Девка-чернавка пошла и рассказала королевнам, что лягушка все полотно изрезала на маленькие лоскуточки и кинула за окошко. Они смеялись над лягушкою и говорили: «Что-то завтра принесет ее муж к королю!»

На другой день Иван-богатырь проснулся, лягушка подала ему сорочку: «Вот, любезный Иван-богатырь, отнеси-ка эту сорочку своему батюшке». Иван-богатырь взял сорочку и понес к своему отцу; принесли свои сорочки и старшие братья. Сперва поднес королю большой брат; король посмотрел и сказал: «Эта рубашка сшита так, как обыкновенно шьют». Посмотрел у другого сына и сказал, что и эта рубашка сшита не лучше. А как подал ему меньшой сын сорочку, то король не мог довольно надивиться: в сорочке нельзя было приметить ни одного шва, — и сказал: «Эту рубашку подавайте мне в самые большие праздники».

В другой раз призвал король сыновей и говорил им: «Любезные дети! Мне хочется знать, умеют ли ваши жены шить золотом и серебром; возьмите себе шелку, серебра и золота, и чтобы к завтрему было сделано по ковру». Жены старших королевичей начали кликать нянюшек, мамушек и сенных девушек, чтоб пособили им вышивать ковры. Тотчас нянюшки, мамушки и сенные красные девушки пришли и начали вышивать ковры — кто серебром, кто золотом, а кто шелком. Девку-чернавку опять послали посмотреть, что станет делать лягушка. Иван-богатырь принес к себе золото, серебро и шелк и был весьма печален. Лягушка, сидя на стуле, говорила: «Ква-ква-ква! Что ты, Иван-богатырь, так запечалился?» — «Как мне не печалиться? — отвечал он. — Батюшка велел к завтрему вышить из этого серебра, золота и шелку ковер». — «Не плачь и не тужи, — сказала лягушка, — ложись-ка спать, утро вечера мудренее!» — А сама взяла ножницы, весь шелк изрезала, серебро и золото изорвала, бросила за окошко и сказал: «Буйные ветры! Принесите тот ковер, которым мой батюшка окошки закрывал». Невестки, выслушав все это от девки-чернавки, вздумали и сами так сделать. Долго ожидали они, но, видя, что ветры ковров им не приносят, послали купить серебра, золота и шелку и стали вышивать ковры по-прежнему.

Поутру, как только встал Иван-богатырь, лягушка подала ему ковер. Вот все три брата принесли свои ковры к отцу; он взял прежде от старшего, посмотрел и промолвил: «Этот ковер годится от дождя лошадей покрывать». Посмотрел у середнего и сказал: «Этот ковер можно в передней комнате постилать, чтоб обтирали об него ноги». Потом принял ковер от меньшого сына, вздивовался и сказал: «А этот ковер в самые торжественные дни постилать ко мне на стол». Ковер Иван-богатыря приказано спрятать и беречь, а другим сыновьям отдал король ковры назад. «Отнесите их, — сказал король, — к своим женам и скажите, чтоб берегли для себя!»

В третий раз говорил король своим сыновьям: «Теперь, любезные дети, хочу я иметь по хлебу, испеченному руками ваших жен». Как услышали о том от своих мужей королевны, они тотчас послали девку-чернавку посмотреть, как будет делать лягушка. В то время Иван-богатырь пришел в свои комнаты весьма печален. «Ква-ква-ква! Что ты запечалился?» — спросила его лягушка. «Как мне не печалиться? Батюшка приказал, чтоб ты испекла хлеб». — «Не плачь, не тужи, все сделаю!» — и велела принести квашню, муки и воды; всыпала муку в квашную, влила воду, растворила раствор, вылила в холодную печь, и заслонила заслонкой, и сказала: «Испекись, хлеб, чист, рыхл и бел, как снег!» Девка-чернавка воротилась к невесткам и сказала: «Не знаю, за что король так хвалит лягушку; она ничего не умеет делать!» Выслушав все, невестки вздумали и сами так же сделать, как лягушка, растворили муку на холодной воде и вылили в холодные печи; но, видя, что растворы их расплылись, они приказали принесть еще муки, замесили свои хлебы на горячей воде и посадили в топленные печи. Они боялись не поспеть и так спешили, что у одной хлеб пригорел, а у другой вышел совсем сырой; лягушка же вынула свой хлеб из печи и чист, и рыхл, и бел, как снег.

Пришли братья к отцу и принесли свои хлебы. Король принял от большого сына хлеб, посмотрел и сказал: «Такой хлеб можно есть только от нужды!» Принял от середнего сына и промолвил: «Этот хлеб не лучше!» Потом взял от меньшого сына и велел, чтобы этот хлеб подавали ему за стол, когда будут у него гости. «Любезные дети! — продолжал король. — Жены ваши сделали для меня все, что я приказывал, и потому прошу вас вместе с женами приехать завтра во дворец на обед». Королевичи пошли к женам.

Иван-богатырь очень печалился и думал: «Как повезу я с собой лягушку?» А лягушка, сидя на стуле, спрашивает: «Ква-ква-ква! О чем, Иван-богатырь, ты так запечалился?» Иван-богатырь отвечал: «Как мне не печалиться? Батюшка приказал всем нам завтрашний день приехать к нему во дворец с женами; как я тебя повезу?» — «Не плачь, не тужи, — сказала лягушка, — утро вечера мудренее, ложись да спи!»

На другой день Иван-богатырь собрался и поехал во дворец; а невестки послали опять девку-чернавку смотреть, в чем поедет лягушка. В то время лягушка открыла окно и кликнула громким голосом: «Ох вы, буйные ветры! Полетите в мое государство и скажите, чтоб приехала богатая карета со всем прибором, с лакеями, гайдуками, скороходами и вершниками». После того она хлопнула окошком и села на стул. Все уж съехались во дворец, дожидались только лягушки — и вдруг увидели, что бегут скороходы, скачут вершники и едет пребогатая карета. Король подумал, что едет к нему какой-нибудь иной король или королевич, и пошел встречать. «Не трудитесь, батюшка! — говорит Иван-богатырь. — Это, знать, моя лягушонка тащится в коробчонке».

Подъехала карета, и вышла из нее жена Иван-богатыря такою красавицей, что все дивиться стали. Сели за стол; лягушка чего не допьет, то за рукав льет, а кости за другой кладет. Другие невестки увидали и стали то же делать: чего не допивали, то за рукав лили; чего не доедали, то за другой клали. Как встали из-за стола, заиграла музыка, и лягушка пошла танцевать: махнула одним рукавом — вдруг на аршин высоты стала вода, махнула другим рукавом — поплыли по воде гуси и лебеди, что видя, все не могли надивиться ее хитрости; а как перестала она танцевать — все исчезло: и вода, и гуси, и лебеди. Тогда пошли танцевать другие невестки и как махнули своими рукавами — то всех облили, обрызгали и костями чуть глаз не выбили! Тут Иван-богатырь пошел домой, схватил лягушечью кожу и тотчас сжег ее. Приехала его жена и бросилась искать своей кожуринки, не нашла и говорит: «Ну, Иван-богатырь, коли ты не мог потерпеть малое время, то ищи теперь меня за тридевять земель, в тридесятом царстве, в подсолнечном государстве, и знай, что зовут меня Василиса Премудрая». Сказала и вмиг исчезла.

Иван-богатырь заплакал неутешно и пошел искать Василису Премудрую; шел он долго ли, коротко ли, близко ли, далеко ли, скоро сказка

сказывается, да не скоро дело делается, и пришел к избушке, которая стояла на курьих ножках и сама повертывалась. Иван-богатырь сказал: «Избушка, избушка! Стань к лесу задом, а ко мне передом!» — и по его речам избушка остановилась. Иван-богатырь вошел в избушку и увидел, что в переднем углу сидела баба-яга; говорит она сердитым голосом: «Доселева русского духу слыхом не слыхивано и видом не видывано, а нынеча русский дух в очах проявляется! Что ты, Иван-богатырь, волею али неволею?» Иван-богатырь отвечал, что сколько волею, а вдвое того неволею, и рассказал все, как было. «Жаль мне тебя, — сказала баба-яга, — изволь, я тебе услужу, покажу тебе Василису Премудрую: она каждый день прилетает ко мне отдыхать. Как прилетит она, ты старайся поймать ее за́ голову, и как поймаешь — она начнет превращаться лягушкой, жабой, змеею и прочими гадами, а после всего превратится в стрелу. Ты возьми эту стрелу и переломи надвое: тогда она будет вечно твоя. Только смотри, как поймаешь свою жену — не выпускай ее!»

Потом баба-яга спрятала королевича, и только успела его спрятать, как прилетела Василиса Премудрая. Иван-богатырь подошел к ней тихонько и схватил ее за́ голову; она стала оборачиваться лягушкою, жабою и, наконец, змеею. Иван-богатырь испугался и отпустил руку; Василиса Премудрая в ту ж минуту пропала. А баба-яга сказала ему: «Когда не умел ты удержать, то больше никогда не увидишь ее здесь; а коли хочешь, ступай к моей сестре; к ней Василиса Премудрая также летает отдыхать». Иван-богатырь отправился к другой бабе-яге, и тут не удержал он Василисы Премудрой; пошел он к третьей сестре, бабе-яге. «Если теперь упустишь Василису Премудрую, — сказала она, — то уж больше никогда ее не найдешь». Как ни оборачивалась Василиса Премудрая, Иван-богатырь не выпускал ее из рук; наконец оборотилась она стрелою, Иван-богатырь взял стрелу и переломил надвое. В ту ж минуту явилась перед ним Василиса Премудрая и сказала: «Ну, Иван-богатырь, теперь отдаюсь я в твою волю!» Баба-яга подарила им ковер-самолет, и они полетели на ковре-самолете в свое государство; через три дня на четвертый опустился ковер прямо на дворец. Король встретил своего сына и невестку с великою радостию, сделал большой пир, а после сделал вместо себя королем Ивана-богатыря.