Жили-были два крестьянина: один — Антон, другой — Агафон. «Послушай, брат! — говорит Антон. — Бедовая туча к нам несется», — а сам как лист трясется. «Ну что ж за беда!» — «Да ведь град пойдет, весь хлеб побьет!» — «Какой град! Дождь будет». — «Ан град!» — «Ан дождь!» — «Не хочу говорить с дураком!» — сказал Антон да хвать соседа кулаком. Ни град, ни дождь нейдет, а у них из носов да ушей кровь льет. Это еще не сказка, а присказка; сказка будет впереди — завтра после обеда, поевши мягкого хлеба.

Жил мужик, у него было два сына, третья дочь; один сын — умный, другой — дурак; старший — женатый. Пришло время мужику умирать; вот он большому сыну приказывает весь дом, и скот, и землю, а дураку с сестрой ничего. Дочь и говорит: «Что же ты, батюшка, приказываешь все старшему брату, а мне с дураком ничего?» Старик взглянул на них и сказал: «А вам если даст старший брат баню, там живите, а не даст, так вон подите!» — «Ну, мы и тем довольны!» Вот помер мужик, отправили похороны, старший брат и говорит: «Дурак! Ступай с сестрой из дому вон». — «Позволь, братец, нам хоть в бане пожить». — «Ну, живите покамест!» Дурак стал ходить в лес работать, тем и кормились.

Однажды дурак говорит: «Сестра! Дай мне плетушку; идучи по́ лесу, грибов наберу». Она подала ему плетушку, он взял и пошел; ходил-бродил по́ лесу и заблудился. Стал искать дорогу, выбрался на луговину, глянул кругом: на той луговине стоит большой каменный дом, в три этажа выстроен; ворота заперты, ставни закрыты, только одно окно отворено, и к нему лестница приставлена. Дурак влез в дом, пооткрывал все окна, порастворял все двери, ходит по дому, посматривает: не видать ни единой живой души, а добра-то, добра-то! Хоть лопатой греби! Золота, серебра, ка́менья самоцветного, парчей дорогих целые вороха навалены. В одной горнице стоит кадка с вином, и плавает в ней серебряный ковшик. Дурак взял стул, присел к кадке, вино пьет да во все горло «Долинушку» поет.

Вдруг слышит шум: едут двенадцать разбойников. «Братцы!» — говорит атаман. — Чтой-то неладно у нас: все окна открыты! Верно, кто-нибудь в гости пожаловал». И посылает одного разбойника ворота отпереть. «Не трудитесь, братцы! Я вам отопру», — кричит дурак. Вот они въехали во двор, убрали награбленное добро и приходят в горницу, берут по стулу и садятся все около дошника; одному разбойнику недостало стула, подходит он к дураку и толкает его: «Пусти! Ты мое место занял». А тот упирается. «Беритесь-ка за него, товарищи! Как он смел в нашем доме ослушаться?» Разбойники повскакивали с своих мест и начали дурака задирать: то тот ударит, то другой прихлопнет. Тут дурак рассердился, схватил одного разбойника за ноги и начал им направо-налево помахивать, кого ни заденет — тотчас с ног долой! Атаман видит, что он шутит шутки нехорошие, припал в угол за бочки и там отсиделся. Дурак перебил всех разбойников, тела на двор выкинул; потом насыпал плетушку золотом, дом запер и пошел к сестре. Входит в баню и кричит: «Вот тебе плетушка грибов!»

На другой день сестра затопила печку, вздумала чистить грибы, взялась за плетушку — тяжела, не подымается; что такое? Открыла — а она полна денег. «Сестра, — говорит дурак, — поди-ка в город, закупи и варёно и жарено; надо по батюшке поминки сделать. А я пойду созывать в гости купцов, и мещан, и всяких крестьян». Сестра закупила, наставила на стол и пи́тья и ествы, всего вдоволь, и побежала звать старшего брата с невесткою. «Ох, вы, голыши-горемыки! Чай, у вас хлеба нет, а не только поминки справлять!» — сказал старший брат и не захотел идти. «Ну хоть ты, невестушка, приходи!» — «Да чего у вас есть-то?» — «Чем богаты, тем и рады!» — «Ну, — думает невестка, — пойду к ним, хоть посмеюся». Приходит и видит, что всего много; стала спрашивать: «Где вы взяли?» Дурак отвечает: «Вам батюшка дом и все хозяйство отказал, а нам плетушку денег оставил».

Наедались гости досыта, напивались допьяна и пошли по домам. Воротилась в избу невестка и ну ругать мужа: и сам-то он нехорош, и покойный отец его обидчик был — чтоб ему ни дна, ни покрышки! — умирал, а душой покривил: отдал дураку целую плетушку золота! «Не бранись, я пойду и золото пополам разделю». Приходит к брату: «Раздели, дурак, плетушку золота, а то нам с женой обидно!» Дурак отвечает ему: «Чем делить, бери лучше всю!» А сам взял сестру за руку и говорит: «Пойдем, сестрица, из бани вон; есть у меня свой дом».

Вот они шли-шли, пришли в тот самый дом, где дурак перебил разбойников: «Ну, сестра, живи, хозяйничай, бери — не жалей все, что надобно; а я стану на охоту ходить, птиц-зверей бить». Брат пошел на охоту, а сестра дома осталась; начала горницы осматривать, увидала атамана, влюбилась в него, и стали вдвоем думу думать, как бы дурака извести? Атаман ей советует: «Притворись больной и проси дурака, чтоб принес тебе из такого-то саду яблоков; там ему не миновать смерти!» Дурак воротился с охоты, видит — сестра лежит на кровати да охает. «Что с тобой, сестрица?» — «Больна, братец!» И начала его просить: «Видела я сон, что в таком-то саду растут яблоки; как только покушаю тех яблоков — сейчас выздоровлю».

Дурак взял плетушку и отправился в путь-дорогу лесом; идет, а лес все чаще да чаще, все гуще да гуще; дальше и ступить нельзя! Начал дурак деревья выдергивать, дорогу прокладывать; час-другой потрудился и вышел на гладкую, ровную поляну. На той на поляне стоит большой каменный дом, в пять этажей выстроен; ворота заперты, ставни затворены, только одно окно открыто. Влез он туда по лестнице, пооткрывал все ставни, порастворял все двери: куда ни посмотрит, куда ни заглянет — всюду богатства видимо-невидимо: и золота, и серебра, и ка́меньев самоцветных, и парчей, и атласов дорогих. Позади дома сад растет, яблоки так на солнышке и красуются; побежал дурак в сад, нарвал полну котомку яблоков и хотел было домой идти, но после вздумал и говорит сам себе: «Нет, подожду хозяина и заплачу ему за яблоки, чтоб не считал меня за вора».

Немного погодя послышался конский топот: едут двадцать четыре разбойника и везут с собой красну девицу красоты неописанной. Вошли в дом, стали пить-есть, к красной девице приставать да разные насмешки над ней делать. Дурак смотрел-смотрел и говорит атаману: «За что вы ее обижаете?» Атаман рассердился и закричал: «Эй, ребята! Возьмите его, свяжите да хорошенько отдуйте!» Разбойники сунулись было к дураку, а он ухватил одного из них за ноги и давай направо-налево помахивать; всех перебил до единого. Взял красну девицу за белые руки и повел к себе. Приходит домой и говорит: «Вот тебе, сестра, яблоки — ешь да выздоравливай; а ты, красная девица, будь нам названая сестрица — живи, да не скучай!»

На другой день дурак отправился на охоту; а родная сестра его побежала к атаману; жалуется ему: «Ведь мой брат пришел, да еще красну девицу привел! Что нам с ним делать?» Атаман отвечает: «Посади ты его играть в карты и сделай такой уговор: коли кто проиграет, тому назад руки вязать. Вот как он проиграет — ты притащи волосяной канат и скрути ему руки; коли один канат сорвет — вяжи другим, другой сорвет — вяжи третьим; авось с каким-нибудь да не справится! Тогда закричи мне — я прибегу с саблею и снесу ему голову». Эти злые речи подслушала названая сестрица и ждет, что-то будет.

Воротился дурак домой; родная сестра села с ним в карты играть, а названая сняла со стены острую саблю и просит: «Братец! Подари мне эту саблю». — «Возьми, коли полюбилася». Вот родная сестра обыграла брата и связала ему руки волосяным канатом; дурак потянулся — канат разорвался. Принесла она новый канат, потолще прежнего, и опять связала ему руки; дурак потянулся — каната как не бывало! Принесла она третий канат, потолще прежних двух, связала брату руки крепко-накрепко; сколько он ни силился — не мог разорвать. «Развяжи, сестра! Руки режет!» — «Сам развяжешь!» Родная сестра пошла атамана звать, а названая у дверей стала: только атаман в горницу — она размахнулась саблею и снесла ему голову. Брат страшно разгневался, изо всей силы понатужился — канат затрещал и лопнул; тут он быстро схватил саблю острую, отрубил злой сестре голову и бросил труп ее лесным зверям на съедение. Прошло ни много, ни мало времени — говорит названая сестра брату: «Братец! Поедем на мою родину». — «А где твоя родина?» — «Моя родина далеко; я царская дочь, ездили мы в иные государства; напали на нас разбойники и меня отняли». Вот приезжают они к ее отцу; царь обрадовался и выдал за того дурака свою дочь-царевну. Свадьбу сыграли, долго пировали; и я там был, мед-вино пил, по губам текло, в рот не попало. Да на окошке оставил я ложку; кто легок на ножку, тот сбегай по ложку!