В медвежачий час

Когда я был маленьким, я ходил в детский сад.

Недавно я узнал: и звери тоже ходят.

Да, да. Мой знакомый ослик и его друзья, поросёнок и медвежонок, придумали, например, свой детский сад.

И у них всё как в настоящем детском саду.

Даже расписание есть, когда они что делают.

Вот, например, утром. Утром они слонячут, а это значит хорошо и много едят.

Потом свинячут. Ну, это и без слов ясно. Просто сидят в грязной луже.

Затем они утятют — моются.

И вновь слонячут — обедают.

А после обеда медвежачут — крепко спят.

Очень хорошее расписание, не правда ли? Когда я его прочёл, мне тоже очень понравилось оно. До того понра­вилось, что решил я сам пожить в детском саду.

Целый год я жил там, слонячил, утятил, а иногда, если с кем-нибудь происходило что-то смешное, я записывал.

Вот почему я назвал эти сказки «В медвежачий час». Я писал их, когда все спали.

Итак: сказки в медвежачий час.

Как ослик купался

Пришёл длинноухий к речке, а вода холодная. Опустил он ножку и заворчал: бррр...

Выглянул из воды лягушонок и спросил:

— Чего вы тут кричите: бррр?!

Ослику стало стыдно, что он боится холодной воды, и он вдруг ответил:

— А я, я потому это бррр... Просто я ем брёвна. По­нятно?

— Понятно,— сказал лягушонок.— Значит, вы есть тот самый страшный крокодил.

— Совершенно точно,— кивнул ослик.

— А, простите, пожалуйста,— опять спросил лягушо­нок,— а кроме брёвен, вы что-нибудь ещё можете есть? Я слышал, паровоз даже.

— Совершенно точно,— снова кивнул ослик.

— Ну, а почему тогда,— заквакал лягушонок,— вы такой худой!

— Просто,— ответил ослик,— опоздал сегодня съесть поезд. Я пришёл, а он ушёл. Ушёл в мою Африку греть животик.

Понятно,— сказал лягушонок.— В Африке жарко. И если там долго греть живот, он растает, и вместо паровоза получится корыто.

— Ну и что,— сказал ослик.— Корыто ведь съесть ещё проще.

— Вот, вот,— запрыгал лягушонок,— я тоже так подумал. Почему и заговорил о паровозе. Дорогой крокодил, у меня есть корыто. В нём мама купает меня в чистом дождике. Мне это не нравится. Ведь я... люблю грязь. Так не поможете ли вы и не съедите ли это проклятое корыто на завтрак?

И тут ослик захохотал:

— Ну и хитрец! Я хотел его обмануть, а, выходи г, он обманул меня. Так слушай же, грязнуля. Я не крокодил, конечно. Но если ты не будешь мыться, явится настоящий крокодил и съест тебя. Больше всяких брёвен и корыт они любят грязных лягушек. Мойся скорей! Мойся!

Где верёвочка?

Ослик любил говорить: «Всё на свете просто, просто». Это, наконец, надоело Мишке, и он сказал:

— Если всё просто, то объясни, например, почему звёзды висят на небе и не падают. Разве это просто?

— Конечно,— сказал ослик.— Они на ниточке.

— Ну, а Земля?

— Земля, она большая и Толстая. Она на верёвочке.

— А интересно знать,— буркнул медведь.— где та верё­вочка?

— Наверно, где-то есть. Просто посмотреть надо.

Они пошли и посмотрели. Вначале они увидели колы­шек. Потом верёвочку. А на верёвочке — маленького, маленького козлёнка.

— Вот,— захохотал медвежонок,— один козлик держит всю нашу Землю. Не правда ли, это очень смешно, ослик?

Нет,— вздохнул ослик,— это совсем грустно. Ведь очень трудно такому маленькому держать такую большую землю!

Не фантазируй

Ослик и его друзья всегда просыпали. И вот однажды ослик сказал:

— Надо что-то делать.

— Да,— сказал Мишка.— Петушка завести неплохо. Он будит.

— А что такое петушок? — спросил глупый ослик.

— Ну, как тебе объяснить,— зачмокал Мишка.— Во- первых, у него гребень.

— Гребень,— не дослушал ослик,— знаю, это то, чем гребут.

И он тут же побежал на луг, нашёл грабли и поставил их на затылок.

— Вот, по-моему, петушок.

— Э-э-э-э,— захохотал Мишка.— Не петушок, а теле­визор.

— Телевизор? — удивился ослик.— А что это?

— Это очень сложная вещь,— сказал Мишка.

— Мишенька,— спросил ослик,— ну, а что ест эта сложная вещь?

— Лампочки, дорогой ослик, лампочки. Если у телеви­зора открыть живот — там одни лампочки.

— Одни лампочки Ну и что? — Ослик улыбнулся, взял сумку и пошёл в город.

— Тридцать лампочек. На обед, на завтрак и на ужин,— сказал он продавцу.

И все тридцать лампочек исчезли в животе ослика. Ослик потолстел, а к вечеру засветился.

Да, лампочки горели у него в животе, а все думали: «Ослик это, или не ослик, или маленький троллейбус?»

Ну, конечно, вы не забыли, что на затылке у ослика торчали грабли, а цепочка огней вилась вокруг живота.

И если бы вы увидели ослика, то не узнали его.

Вы бы ошиблись. Ошиблись. В тот вечер ошибались все.

Каждый становился за осликом в очередь и ждал, когда тот его повезёт.

Но ослик не мог везти столько народу. И он убежал.

Но бывают же такие люди: они всюду бегали за осли­ком и кричали:

— Безобразие! Этот троллейбус отказывается ехать. А кто позволил ему, он же городской транспорт!

В конце концов дело кончилось тем, что пришёл мили­ционер. Он взял троллейбус за ушко и повёл в милицию. Там троллейбус поставили в угол, и он простоял в нём всю ночь.

А к утру огни потухли, гребень свалился, и все увидели:

— Да это же глупый ослик!

Ослика отпустили домой и попросили больше не фантази­ровать. Не воображать себя ни петухом, ни телевизором.

Как видишь, всё это кончается плохо. Углом, в который тебя ставят.

Пироги

Однажды ослик, поросёнок и медвежонок пекли пироги.

И вдруг ослик сказал:

— А вы знаете, недавно я читал старую книгу. Там лодки назывались так — пироги. Наверное, их тоже пек­ли?

— Конечно, пекли,— завизжал поросёнок.— А если они начинали течь, то дырочки затыкали изюмом.

— Хо-хо! — захохотал медвежонок.— А это очень вкус­но, давайте испечём такую пирогу и немного поплаваем в ней.

Ура! — закричали ослик и поросёнок и принялись за дело.

Удивительная получилась пирога. Вкусная и большая-большая. Даже слон смог бы в ней плавать. А ослик, по­росёнок и медвежонок уселись совсем свободно. И поплыли.

День плыли, два.

Кушать захотели. Съели шоколадный парус.

День плыли, два.

Кушать захотели. Съели пряничные вёсла.

День плыли, два.

Кушать захотели. Стали выковыривать изюм.

И тут пирога пошла ко дну.

— По-моему, тонем,— захрюкал поросёнок.

— Да, да, — ответил ослик,— уже давно.

— Что же делать?! — закричал Мишка.

— Пл-о-отик. Во-окрушениях всегда-а,— заплакал ос­лик,— делают пло-о-о-тик.

— А,— заворчал медведь,— знаю. Плотиком будет тот, кто плотнее всех поужинал. Толстяки не тонут.

Медвежонок стукнул каждого по животу и сказал:

— Поросёнок будет плотиком.

Ослик и медвежонок сели поросёнку на спину и поплыли.

Они плыли так до самого берега. И только рыбам было жаль поросёнка. Они вздыхали и говорили:

У этого плотика очень грустный мотор. Он без конца хрипит и хрюкает.

Половичок

Ты знаешь, как умел ослик шутить. Собственно говоря, это было единственное, что его выручало.

Вот, например, однажды был такой случай.

Пошёл ослик на луг ловить бабочек. Ходил, ходил — никого. И вдруг под кустами — что-то большое, пятнистое.

«О,— подумал ослик,— вот это бабочка!»

И хлопнул ослик её сачком. А бабочка как зарычит:

— Какое безобразие! Кто посмел это сделать!

— Я,— сказал ослик.— И совсем это не безобразие, Вот ты ведёшь себя безобразно, бабочка, раз так рычишь. Бабочки не должны рычать.

— Да я не бабочка,— опять зарычало под кустом,— я тигр,

— Тигр.— испугался было ослик.— Надо спасаться! — И тут же сообразил: — Нет, ты не тигр,— сказал он.— Какой же ты тигр, если у тебя на голове колпак? Ты просто шут.

— Какой шут? — удивился тигр.

— Гороховый,— сказал ослик.— И тебе надо есть горох.

— А это вкусно? — спросил тигр.

— Вкусней всего-всего на свете,— ответил ослик.

— А дай попробовать,— попросил тигр.

— Ладно,— сказал ослик.— Только вначале ты сделаешь то, о чём я попрошу. Итак, значит, я тебя два раза стукну, а ты промолчишь.

— Хорошо,— кивнул тигр,— потерплю немножко, ради твоего гороха.

А ослик скорей побежал домой и сказал:

— А вы знаете, поросёнок и медвежонок, я купил пре­красный половичок. Такой полосатенький... Взгляните.

И показал на тигра.

Взглянули друзья и заплакали:

— Зачем ты привёл его, он нас съест?!

— Трусишки,— закричал ослик.— До чего дожили, половиков даже стали бояться. А ну, смотрите, сейчас я буду из него выбивать пыль!

И ослик взмахнул палкой и изо всей силы стукнул тигра по носу.

— Ой,— закричал тигр.— Не надо мне гороху. Не надо!

И он зажал нос лапой и убежал в лес.

Ну, а ослик? Ты думаешь, он радовался? Нет, он был настоящий шутник. Поэтому он и сказал с грустью:

— Ну вот видите, какие вы плохие. Всё вам не нравится. Из-за вас убежал такой прекрасный половичок. Никогда я его больше не увижу.

И тут ослик заплакал, а медвежонок и поросёнок стали его утешать:

Прости нас, мы совсем глупые.

Самолётик

Ослик ходил и с самого утра кричал: «Уу-уу...»

— Что ты делаешь? — спросил его медвежонок.

— Моторчик,— сказал ослик.

— А зачем?

— Понимаешь,— объяснил ослик.— Я сделал деревян­ный самолёт, а он не летает. Нет моторчика. Вот теперь если я в него сяду и закричу, как моторчик «уу», то он полетит, наверное.

— Конечно, полетит! — закричал глупый медвежонок.

Ему очень хотелось летать.

И они тут же сели на самолётик.

— Уу-уу-уу — загудел ослик.

Но самолёт ни с места.

— Это ты почему не летишь? — спросил ослик у само­лёта.— Разве ты не слышишь, как гудит твой моторчик?

— Слышу,— ответил самолётик.

— Тогда в чём же дело? — топнул ослик ногой.

— А мне кажется,— сказал самолётик,— что у меня не тот моторчик. Настоящие моторы надо заводить.

— Ах так! — рассердился ослик.— Я настоящий мотор­чик.— И он махнул хвостиком и крикнул медвежонку: — Заводи!

Медвежонок схватился за хвост и дёрнул.

И ослик уже был готов крикнуть «у-уу!».

Но медвежонок очень сильно дёрнул. И потому вместо «уу» ослик вдруг крикнул «ай; ай, ай!». И совсем испугался. И не полетел. Ведь моторчики не могут летать, когда вместо «уу» говорят вдруг «ай».

Спор

Ослик и медвежонок всегда спорили. Это потому, что один говорил: «Всё приходит». А другой: «Всё уходит».

Просыпался утром медведь и радовался:

— Смотри, пришло утро.

— Ну да,— плакал ослик.— Ведь ушла ночь.

И днём было так же. Опять медведь кричал:

— День явился.

И снова плакал ослик:

— Ну да, ведь ушло утро.

А однажды было вот что. К ним в гости пришёл слон.

— Смотри, смотри! — заорал Мишка.— К нам пришёл слон.

Ну да,— заплакал ослик.— Ведь он ушёл из дома.

Град

Когда был град, ослик всегда прятался. Больно было. В тот град он тоже спрятался, но вдруг подумал: «Да, я сижу в домике, и мне не больно, но домику-то ведь больно. Надо его спрятать».

Ослик залез на крышу и закрыл домик зонтиком.

— Всё хорошо,— сказал он.

Но вдруг опять подумал: «Теперь мне не больно, но зонтику, наверное, больно. Как же быть?»

— Глупый ослик,— заворчал медвежонок.— Всех от града никогда не спрячешь. Кому-нибудь да будет больно.

Если так,— сказал ослик,— пусть будет больно мне.

И он сделал над зонтиком крышу и стал по ней бегать — защищать её от града.

Наконец град кончился.

Медвежонок пожал ослику ушко и сказал:

— Ты очень добрый...

Что ты, что ты,— замахал на него ослик ушами.— Просто я жалкий ослик, и мне всех жалко.