В одном лесу жила семья музыкальных медведей.

Папа-медведь играл на гармошке.

Мама била в барабан.

И лишь маленький Мишутка ни на чём не играл. Сидел грустный.

— Пора бы, — сказал однажды папа, — и ему взяться за дело.

И Мишутке купили трубу, похожую на серебряную раковину.

— Вот тебе и подарок, — улыбнулся медведь-папа. — Очень бы хотелось, что­бы ты научился дудеть. Представляешь, на полянку выйду я, мама и ты. Это же целый оркестр получится. Вот рады будут звери. Зайчишки, наверное, станут пры­гать до неба.

— А я не хочу играть, — ответил вдруг Мишутка.

— Это почему? — удивился папа. — Быть лесным музыкантом весьма почётно.

— Может быть, — вздохнул Мишут­ка. — Но разве играть на таком инстру­менте можно? Это большая раковина. А в ней живёт серебряная улитка.

Сколько ни сердился папа, Мишутка твердил своё.

И каждое утро медвежонок подходил к трубе и говорил:

— Здравствуй, серебряная улитка! Ты не бойся, нет, нет. Я не выдую тебя из твоего домика.

Все смеялись над Мишуткой, а он даже приносил улитке цветы. И его серебряная труба поэтому всегда пахла цветами.

— Но как же иначе? — говорил мед­вежонок. — Серебряная улитка боится ме­ня и не выходит. Так пусть садик будет у неё возле дома.

Отчаялся папа-медведь, отчаялась ма­ма. Как быть с добрым, но глупым Ми­шуткой?

Наконец папа произнёс:

— По-моему, я что-то придумал. Надо положить в трубу записку.

А на другое утро Мишутка получил та­кое письмо:

«Дорогой Мишутка! Я покидаю свой домик и ухожу к далёкому морю. Можешь спокойно теперь учиться музыке. Спасибо за цветы».

— Теперь я, конечно, согласен. Где но­ты? — сказал медвежонок.

И вскоре, в ближайший праздник, Мишутка вышел на полянку.

— Медвежий весёлый вальс, — объя­вил папа.

Но медвежонок заиграл совсем не весё­лое, а даже что-то печальное.

— Что с тобой, что с твоей трубой? — удивились зайцы.

— А я и сам не знаю, — покачал го­ловой медвежонок. — Надо подумать.

И думал он до самого вечера. А потом сказал зайчатам:

— В этой серебряной поющей ракови­не когда-то жила серебряная улитка. Сейчас она ушла. Но ведь когда ты по­кидаешь свой дом, там остаётся твоё сердце. Сердце улитки грустит в моей трубе.

Вот и вся сказка.

А может быть, и не сказка.

Лично я верю: у всякого инструмента есть своё доброе сердце. Иначе почему нас трогает музыка?