Откуда земля началась

Записаны большей частью в 1934 году от жителя поселка Яныпауль Остяко-Вогульского округа (Ханты-Мансийского) К. Сампильталова.

В цикле «Откуда земля началась» предпринята попытка связать отдельные эпизоды, которые неоднократно доводилось слышать от манси. Здесь собраны наиболее характерные варианты, так как иногда этот миф можно встретить в явно искаженной форме под влиянием библейских сказаний, проникших к манси через миссионеров.

Как землю выловили

Две гагары вниз слетели. Одна большая, другая малая гагарка. Со дна моря землю достать хотели.

Большая гагара в воду нырнула. Ныряла, ныряла — долго ныряла, коротко ныряла,— на поверхность выплыла. Ничего не принесла, дна не достала.

Тогда малая гагарка нырнула. Ныряла, ныряла, наконец наверх поднялась, тоже ничего не достала, до земли не дошла.

Большой гагаре гагарка говорит:

— Давай вместе нырнем!

Нырнули обе. Плыли, плыли, дыхание сдавило, назад вернулись. Выплыли, подышали немного и снова нырнули. Глубоко спустились, до дна все же не дошли, дыхание сперло. Снова вернулись. Выплыли, отдышались и в третий раз нырнули.

Долго спускались, наконец все-таки до дна дошли. Кусочек земли подхватили, в обратный путь пустились.

В этот раз уж очень долго гагары под водой пробыли. Дыхание у них так сперло, что, когда наверх выплыли, у большой гагары из груди воздух вырвался и кровь потекла. Оттого теперь у гагары грудь красная. У малой гагарки из затылка кровь потекла, и теперь у всех малых гагар затылок красный.

Землю на воду положили. Начала земля расти. Скоро с подошву величиной стала, а потом такой выросла, что человеку на ней лечь можно. И все больше и больше растет.

Как ворон землю мерял

На болотной кочке старуха со стариком жили. У старика белый ворон был. Земли всего лишь островок маленький, только юрточку поставить, а кругом вода. На месте земля не стояла: северный ветер подует, к южному морю ее погонит, с юга ветер поднимется, землю на север несет.

Старик из юрты своей не выходит, какая-такая земля есть, не знает. Белого ворона однажды посылает:

— Землю кругом облети, хочу знать, намного ли она выросла.

Ворон полетел и вскоре вернулся. За то время, что летал он, котел рыбы сварить можно было (Обычный для мансийского фольклора прием измерения времени «Столько времени прошло, что котел рыбы (или котел мороженой рыбы) свариться мог»).

Такой земля стала.

Жили, жили, опять посылает старик ворона посмотреть, на сколько земля выросла. Ворон землю всю облетел, через три дня лишь вернулся. Такой земля стала.

Еще сколько-то времени прошло. Старик ворону говорит:

— Землю кругом облети, хочу знать, намного ли еще выросла.

Улетел ворон. Зиму прожили, и вторая зима прошла, ворон все не возвращается.

Старик и ждать перестал: «Погиб где-нибудь ворон».

На третий год видит старик — летит какая-то черная птица. Это белый ворон почерневшим прилетел.

— Ну, где же ты летал?

— Я три зимы, три лета летал, насилу землю окружил. Ни одной речки, ни одного озера не пропустил.

— Пока летал, что-то сделал; почему почернел?

— Что сделал? Человек какой-то умер, я его съел. Оттого и почернел.

— Человека если съел, уходи прочь. Отныне ты сам зверей убивать, рыбу добывать не сможешь. Человек когда зверя убьет, там кровь подбирать станешь, а ничего не найдешь, голодным будешь.

Ворон улетел. Так и поныне живет.

Опоясывание земли

Иоли-Торум-Шань (в мансийской мифологии —- старшая сестра Нуми-Торума) на землю спустилась. Сверху-Идущая-Крылатая-Кальм на землю спустилась. На земле жить стали.

Однажды Иоли-Торум-Шань Сверху-Идущей-Крылатой-Кальм говорит:

— К Верхнему духу (Верхний дух, олицетворение неба), отцу твоему, поднимись. Так ему скажи: «Кожистая земля наша все качается, на месте не стоит. Когда люди на ней появятся, как на ногах стоять смогут? Верхний дух, отец мой, землю нашу укрепи!» Может быть, поясом каким-нибудь он ее опояшет.

Сверху-Идущая-Крылатая-Кальм к Верхнему духу поднялась. В дом его вошла. Нуми-Торум за столом сидит, правой щекой о посох опирается.

Спрашивает он дочь:

— Сверху-Идущая-Крылатая-Кальм, какое ты слово принесла, с какой речью ко мне пришла?

Сверху-Идущая-Крылатая-Кальм отвечает:

— Нуми-Торум, отец мой, земля наша, как ни велика уже стала, а все еще движется, на месте не стоит. Человек, когда появится, на ногах устоять не сможет. Ты землю нашу укрепи, каким-нибудь поясом ее опояшь.

Верхний дух голову опустил. Пока так сидел, котел рыбы свариться мог. Потом голову поднял. Дочери сказал:

— Я сделаю, как ты сказала,—землю опояшу.

Сверху-Идущая-Крылатая-Кальм из дома Верхнего духа вышла, обратно на землю спустилась.

Иоли-Торум-Шань ее спрашивает: 

— С чем пришла, какую весть принесла?

Отвечает ей Сверху-Идущая-Крылатая-Кальм:

— Нуми-Торум, отец мой, землю укрепить обещал, сказал, что опояшет ее.

После этого Верхний дух пояс свой на землю спустил.

Пояс его тяжелыми пуговицами украшен был. Земля в воду глубоко осела и неподвижной стала. На том месте, где пояс лег, теперь Уральский хребет. Это земли самая середина.

Как человека сделали

Рассказал в 1931 году сказитель Анемгуров из поселка Вор-я-пауль Остяко-Вогульского округа (Ханты-Мансийского) .

Сколько-то времени прошло. Опять Иоли-Торум-Шан Крылатую-Кальм посылает:

— Пойди к Нуми-Торум, скажи ему: «Земля теперь крепко стоит, надо человека сделать, чтобы жил на ней».

Сверху-Идущая-Крылатая-Кальм к отцу своему пошла. Далеко ли, близко ли шла — кто узнает. Однажды пришла. Нуми-Торуму говорит:

— Землю ты укрепил. Теперь человека сделать надо.

Нуми-Торум голову поднял, на дочь посмотрел:

— Я человека сделаю и на землю спущу, а вы его там оживите.

Сверху-Идущая-Крылатая-Кальм ушла. Нуми-Торум тогда Тапал-Ойка (или Полум-Торум — младший брат (а по другим вариантам — сын) Нуми-Торума) позвал, человека сделать ему велел.

Тапал-Ойка из лиственницы семь человеческих подобий вырубил. За это время Хуль-Отыр (младший брат Нуми-Торума, дух Нижнего мира) семь человеческих подобий из глины слепил. Тапал-Ойка говорит:

— Давай, братец, поменяемся, а?

— Нет, не буду меняться,— Тапал-Ойка отвечает,— твои люди глиняные, худые.

— Ну поменяемся,— Хуль-Отыр уговаривает.

— Не хочу своих людей отдавать, вон сколько я с ними бился.

— И я над своими поработал, Хуль-Отыр говорит.— А ты души для них откуда возьмешь? Нуми-Торум тебе душ не давал.

Сидит Тапал-Ойка, голову почесывает.

— Верно,-— говорит,— душ-то у меня нет. Ну, а ты моих деревянных людей живыми сделаешь?

— А то как же! Я их оживлю. А из глиняных людей пусть менквы (лесной дух) будут.

Тапал-Ойка лиственничных людей Хуль-Отыр у отдал, себе глиняных взял. Хуль-Отыр деревянные подобия взял, к Нуми-Торуму отнес. Нуми-Торум спинами к себе их поставил, дунул — куда девались? Тапал-Ойка руки расставил, да ни одного не поймал.

Тапал-Ойка затылок себе почесал. Глиняных людей взял, посмотрел на них. Что же? Глина, и только.

Говорит ему Нуми-Торум:

— Глиняных людей к сестре нашей, Калтащ-Экве, снеси. Корс-Торум (высший дух, мифический хозяин второго. Верхнего мира, отец Нуми-Торума) ей души для них отдал. Пусть она их и оживит.

Тапал-Ойка к Калтащ-Экве отправился.

Пришел, говорит ей:

Сестра, этих людей оживить сможешь?

— Оживлю,— Калтащ-Эква отвечает,— только ты отсюда уходи.

Тапал-Ойка ушел. С тех пор, когда дети на свет появляются, мужчине при этом быть нельзя.

Глиняные люди живыми стали. Только век их недолог: глиняные руки, глиняные ноги куда годятся? В воду человек упадет — тонет, жарко станет—из него вода выступает. Из лиственницы сделанные люди крепче были бы и в воде бы не тонули.

Когда люди на земле появились, Сверху-Идущая-Крылатая-Кальм снова к Нуми-Торуму пошла.

Сказала ему так:

— Вот люди на нашей земле появились. Теперь скажи, чем кормиться они станут, от холода тела свои чем прикроют?

Нуми-Торум голову опустил, долго думал.

Потом так ответил:

— Сверху-Идущая-Крылатая-Кальм, обратно на землю иди. В тайге, в лесной чаще, много сохатого зверя будет, на болота, на янги (у местных русских — большое чистое болото (с мансийского— янкыл маа)) я оленей пущу. Там они жить станут, себе пищу искать, а люди туда на промысел пусть идут.

Сверху-Идущая-Крылатая-Кальм на землю спустилась. Иоли-Торум-Шань ее спрашивает:

— От отца своего какое слово принесла?

— Сказал так Нуми-Торум: «В тайгу, в чащу лесную, в болота сохатых зверей и оленей пущу. Люди пищу себе промышлять туда пойдут».

Как солнце и месяц достали, как птицы и звери на земле появились

На тундровой кочке старуха со стариком живут. Долго ли жили, мало ли жили—-однажды старуха в сенцы вышла. В сенцы вышла, видит — там только что родившийся мальчик лежит. В люльке лежит, плачет.

— Старик, ребенка, пожалуй, в дом внесу?

Старик из дома выскочил, взяли они ребенка, в дом внесли. Женщина его растить стала. Качая мальчика, песни поет. Однажды мальчик молвил:

— Мама, укажи мне место, где бы я с кем бороться мог.

— Такого места нет,— отец отвечает.

— Мать, ты, верно, знаешь, укажи мне.

— Есть такое место,— мать говорит.— Дочь Верхнего духа, сказывают, живет. Уж если ты так бороться хочешь, иди туда. Место твоей борьбы там! Небесный отец ка нее слово положил: никакой человек против нее устоять не может. Если кто ее ударить задумает, в землю уходит Семь морей, семь земель насквозь проходит.

Мальчик пошел. Мать ему обломок миски дала.

— Руки твои, ноги твои в беду если попадут, этот осколок разломи.

Поцеловала она его, мальчик пошел. Мать, плача, дома осталась.

Долго ли шел, коротко ли шел, однажды на своей дороге семисуставный посох нашел. На дороге посох воткнут. Посох взял и дальше идет.

Однажды сверху человеческий голос слышится:

— Внучек?

— Что?

— Куда идешь?

— Землю посмотреть, силу свою попытать.

— Никакой силы не пытай, я тебе работу дам.

— Какую работу?

— Птиц, зверей делать.

— Как смогу зверей делать? Темно совсем, ни солнца, ни месяца нет. Где я солнце и месяц возьму?

— У Хуль-Отыра они.

— Тэ...

Мальчик три травинки сорвал, скрутил их и дунул. Из рук его когтистый зверек выскочил, вокруг мальчика запрыгал, запищал:

— Великой женщины сын, богатырский сын, что сделать велишь?

— На семь сажен землю копай.

Когтистый зверек землю рыть начал. Так роет, что комья земли как вороны кверху взлетают. Наконец в Нижний мир ход прорыл. Мальчик глянул туда, видит — светло как. И солнце и месяц светят, видно, как люди ходят. Сквозь отверстие комары наверх подниматься стали. Один комар песенку поет:

Пан-панрищ-пани-пани

В Верхнем мире люди живут.

В Верхний мир я лечу,

Земных людей кровь пить буду.

Так много комаров поналетело, что вся земля полна ими стала.

Мальчик в Нижний мир спустился, к Хуль-Отыру в дом вошел.

— Ты зачем сюда пришел? — Хуль-Отыр спрашивает.

— Спросить что-то хочу.

— Что же ты хочешь спросить?

— А зачем у тебя комаров так много? Вон сколько их на землю налетело, взгляни-к а.

Хуль-Отыр глядеть стал, а в это время мальчик табакерку свою открыл, щепотку табаку взял и в глаза Хуль-Отыру дунул. Оба глаза ему запорошил, совсем смотреть тот не может.

Хуль-Отыр и солнце и месяц у себя в доме держал.

Мальчик потянулся, месяц и солнце схватил, из дому бросился и бежит. Хуль-Отыр за ним погнался. Мальчик гусем обернулся, дальше полетел. Хуль-Отыр железной чайкой обернулся. Мальчик с криком к Верхнему духу летит.
Отец, отец, вот догонит он меня!

Верхний дух из дому выбежал, кричит вниз:

— Месяц и солнце бросай кверху!

Мальчик бросил их, там они и повисли.

Верхний дух навстречу побежал, блестящий меч свой схватил. Хуль-Отыр меч увидел, с плачем назад повернул. Говорит:

— В светлом месте жить будешь, а я в темноте остался! Души людей ко мне попадать будут — тоже в темноте жить станут.

— Ну, я тебе полсолнца дам.

— Какой уж от половинки свет!

— А не хочешь, так и вовсе без солнца живи.

Верхний дух домой с сыном вернулся. За стол сели.

Попили, поели. Мальчик из-за стола встал, с отцом попрощался, обернулся гусем и полетел. Летел, летел, на землю спустился На земле снова человеком стал и пошел. Долго ли, коротко ли шел, в одном месте два камушка поднял. Потер их друг о друга хорошенько пушистохвостая собака появилась, за мальчиком дальше побежала. По дороге он три листика с березы сорвал, в трубочку их свернул, подул — маленький зверек, мышь лесная появилась. Все вместе дальше идут. Мальчик от ели щепотку отломил, наподобие зверька обстругал соболь пушистый прыгнул, за ними пошел. Так, идя дорогой, все новых зверей делает. Голова его куда повернута, туда и идет. Мальчик куда идет, звери за ним бегут. Долго так брел, коротко брел, смотрит вперед на берегу моря огонь виден. Огненные искры кверху взлетают. Туда направился. Пришел, смотрит женщина лежит, спит. При дыхании из ноздрей у нее искры вылетают.

Женщину посохом ударить хотел — в тот же миг скрылась. Под землю провалилась, только голова мелькнула. Матерью данный осколок разломил, кольчуга появилась. Кольчугу надел, за женщиной бросился. Гонится. Долго гнался или коротко гнался, смотрит вперед—видно, вдали женщина бежит.

Когда мальчик нагонять стал, обернулась она, остановилась. Добежал, бороться схватились. Долго бились или коротко бились, наконец оба наземь упали.

Женщина обессилела, и мальчик обессилел. Силы у них равные.

— Довольно, кончим, милый, — женщина говорит. — Ты меня убить не можешь, а я с тобою справиться не могу.

Друг друга отпустили, попрощались, в разные стороны разошлись. Мальчик дальше идет. Долго ли шел, близко ли шел, до отверстия добрался, по которому под землю спускался. Наверх вылез, зверям своим говорит:

— Ты, собака, иди человека ищи. А ты, мышь, пойди, может, где кучу травы сухой найдешь, там гнездо себе сделаешь. А ты в лес беги,— лисице говорит.— Мышь если к твоему дому придет — убивай. Убийцей мышей ты будешь.

Звери разбежались, мальчик дальше пошел. Долго брел, коротко брел, однажды смотрит вперед — по всей земле огонь полыхает. Пришел туда, оказывается, не земля то — море огненное. Как через море пройти? Семисуставный посох поперек моря положил, как раз через все море лег. Слюной помазал — человеку пройти, должной ширины, мост вырос. Через огненное море побежал. Посох забрал и дальше шагает. Однажды сверху голос отца слышит:

— Братьев своих не встречал ли где?

— Нет,— говорит,— не встречал.

— Поднимайся сюда.

Мальчик в свой облик обернуться захотел — не оборачивается. Наконец плакать стал. Отец его говорит:

— Чего плачешь?

— Своего облика принять не могу!

Отец его сверху дунул, златошейный гусь кверху взвился. Мальчик в образе златошеего гуся к отцу своему, Верхнему духу, полетел, в окно влетел, на середину пола опустился, тогда человеком обернулся.

Верхнего духа все сыновья собрались. За стол сели, есть стали. Поели, попили, распрощались. Мальчик в свой край полетел. Теперь там живет. Маленький богатырь имя его. Желтая Трясогузка имя его. Желтой Трясогузки облик имеющий богатырь — это он.