Оскюс-оол и дочь Курбусту-хана

Жил когда-то в наших краях бедный парень. Не было у него ни матери, ни отца, ни брата, ни сестры. Жил один-одинёшенек, ел что подадут. Люди звали его Оскюс-оол, что означает «парень-сирота». Оборванный и бездомный, бродил он по степи, ловил сусликов и мышей, кое-как набивал свой голодный живот.

Однажды на берегу реки Кара-Хем парень увидел богатый аал. В середине его возвышалась огромная белая юрта, такая, что и девятью конями не окружить. «Чей это такой богатый аал? — подумал Оскюс-оол.— Наверное, ханский, наверное, здесь дадут поесть». И он направился прямо к белой юрте. Осторожно открыл дверь, несмело вошёл. На чёрном квадратном ширэ (низкий столик) прямо против дверей восседал величественный хан. Рядом с ним на девяти коврах сидела ханша.

— Здравствуйте, хан, здравствуйте, ханша,— сказал бедный парень и поклонился до земли.

Хан, не глядя на него и не шевеля губами, сквозь зубы спросил:

— Как твоё имя-прозвище, где твой аал-стойбище, откуда и куда идёшь ты, жалкое существо?

— Я — Оскюс-оол, голодный сирота, иду из аала в аал ем что подадут. Зимой ищу, где в достатке бора-быда (буквально: серый крупяной суп), летом ищу, где в избытке божа-хойтпак (Божа — отходы после перегонки араки (молочной водки). Хойтпак — снятое кислое молоко),— отвечает бедный парень.

— Ну а если я пошлю тебя поработать, пойдёшь, бездельник?

— Когда хан приказывает, простой человек не отказывается,— отвечает бедный парень.

— Тогда налей себе сыворотки в собачью чашку, напейся, возьми серп и ступай в сторону гор. Там у меня шесть полей, на которых растёт просо шести родов. Надо сжать всё просо, пока светит луна. Раньше восхода луны работу не начинай, после захода луны работу не продолжай. Вовремя управишься — получишь одежду и еду. А не управишься — пеняй на себя! Бездельников я не люблю!

Оскюс-оол взял серп и пошёл в сторону гор. Он добрался до края поля, сел и стал ждать восхода луны. И вот луна выкатилась на гребень хребта. Оскюс-оол начал работать. Когда он сжал просо на пяти полях, луна начала закатываться за гребень хребта.

— Постой, моя луна, не спеши, подожди хоть немного, дай мне закончить жатву! — закричал бедный парень.

Но луна скрылась за хребтом. Оскюс-оол пришёл к хану.

— Я успел сжать просо только на пяти полях. И тут луна скрылась. Я просил её не заходить, подождать, но она всё-таки скрылась. На шестом поле я не работал,— сказал бедный парень.

— Ах, не работал? Ну так получай, что заработал! — И хан исхлестал парня тяжёлой плетью.— Иди куда хочешь, бездельники мне не нужны!

Оскюс-оол шёл по степи и плакал. Он думал: « Если бы я не работал на хана, он бы меня не избил... Лучше ловить сусликов». И бедный парень ловил сусликов, ел их и шёл всё дальше на север. Он пришёл к устью реки Кара-Хем. На берегу стоял богатый аал, а в середине высилась круглая белая юрта, такая, что и девятью конями не окружить. Оскюс-оол несмело к ней подошёл и открыл двери. Там на девяти коврах восседал величественный хан, на четырёх коврах сидела ханша.

— Здравствуйте, хан, здравствуйте, ханша,— сказал бедный парень и поклонился до земли.

Хан, не глядя на него и не шевеля губами, сквозь зубы спрашивает:

— Как твоё имя-прозвище, где твой аал-стойбище, откуда и куда идёшь ты, жалкое существо?

— Я — Оскюс-оол, голодный сирота, иду из аала в аал, ем что подадут, зимой ищу, где в достатке бора-быда, летом ищу, где в избытке божа-хойтпак,— отвечает бедный парень.

— Ну а если я пошлю тебя поработать, пойдёшь, бездельник?

— Когда хан приказывает, простой человек не отказывается,— отвечает Оскюс-оол.

— Тогда налей себе сыворотки в собачью чашку, напейся и ступай на мои поля. Там у меня растёт просо шест родов. Надо сжать всё просо, пока светит солнце. Раньше восхода работу не начинай, после заката работу не продолжай. Вовремя управишься — получишь одежду и еду. А не управишься — пеняй на себя! Бездельников надо учить!

Оскюс-оол взял серп и пошёл на ханские поля. Он добрался до края поля и лёг спать, чтобы завтра, как только взойдёт солнце, начать жатву.

И вот солнце выкатилось на гребень хребта. Оскюс-оол начал работать. Когда он убрал просо на пяти полях, солнце стало закатываться.

— Постой, моё солнце, не спеши, подожди хоть немного, дай мне закончить жатву! — закричал бедный парень.

Но солнце не послушало его, скрылось за хребтом. Печальный Оскюс-оол пришёл к хану.

— Простите, хан, я успел сжать просо только на пяти полях. И тут солнце скрылось. Я просил его не заходить, подождать, но оно всё-таки скрылось. На шестом поле я не работал,— сказал бедный парень.

— Ах, не работал?! Ну так получай, что заработал! — И хан исхлестал парня тяжёлой плетью.— Иди куда хочешь, бездельники мне не нужны!

Оскюс-оол шёл по степи и плакал. «Надо ловить сусликов, ловить рыбу, а не работать на ханов»,— думал бедный парень. Й он ловил сусликов, ел их и шёл всё дальше на север. Наконец он взобрался на огромный жёлтый хребет. С перевала посмотрел на ту сторону и увидел длинную жёлтую долину. В середине долины блестела вода. «Скорей бы добраться до озера,— подумал бедный парень,— там я наловлю рыбы и наконец наемся». Он спустился в степь, добрался до воды и понял, что перед ним знаменитое Золотое озеро, то озеро, в котором обитает Узуту-хан, хан воды, владыка подводного мира. Вдруг он услышал шум крыльев и человеческие голоса. «Откуда взялись люди в этой дикой степной глуши?» — подумал он и спрятался в камышах. Над озером сделали круг три белых лебедя. Они опустились невдалеке от Оскюс-оола и вдруг сбросили свои одежды из перьев. Оскюс-оол увидел трёх красавиц, которые излучали свет солнца и луны. Красавицы побежали купаться в озере. Оскюс-оол спрятал лебединую одежду младшей из них.

Красавицы вышли из воды. Старшие накинули на себя лебединые одежды, обернулись птицами и взмыли ввысь. А младшая бегает по берегу — не может найти своей одежды. И тогда она заплакала и опустилась на траву.

«Из-за меня красавица плачет, из-за меня отстала от подруг,— подумал Оскюс-оол.— Может быть, сама она не найдёт дороги домой. Надо скорее отдать ей лебединую одежду, пускай догонит подруг-лебедей». Парень вышел из камышей, протянул девушке белую одежду из перьев и говорит:

— Не плачь, красавица, вот твои крылья, догоняй белых лебедей.

— Ты меня погубил, Оскюс-оол! — говорит красавица.— Зачем ты трогал руками мои крылья? Теперь я не' могу вернуться домой. Мой отец — владыка верхнего мира, великий Курбусту-хан — скажет: «От тебя пахнет человеком из светлого мира» — и не откроет мне дверей своей юрты. Мой дядя — владыка подводного мира, прославленный Узуту-хан — скажет: «От тебя пахнет человеком из светлого мира» — и не откроет мне дверей своей юрты. Что мне теперь делать? Где жить? Мои сёстры улетели...— И она опять горько заплакала.

«Я погубил младшую дочь великого Курбусту-хана, погубил красавицу, которая излучает свет солнца и луны,— подумал Оскюс-оол.— Она всюду летала со своими сёстрами, а теперь совсем одна...» И парень задумался, как никогда раньше не задумывался, он загоревал, как никогда раньше не горевал.

— Не плачь, красавица, пойдём со мной, я не оставлю тебя одну,— сказал наконец Оскюс-оол. Если умирать — умрём вместе, а жить — будем жить вместе!

— Я согласна,— сказала дочь Курбусту-хана, и они пошли на юг.

Каждую рыбку, каждого суслика Оскюс-оол делил пополам с красавицей. И вот они пришли к аалу Караты-хана, который стоял у подножия Улуг-Кара-Тайги, великого горного хребта. Добра у хана было выше плеч, скота — выше головы.

— Давай поставим себе чум возле ханского аала,— говорит Оскюс-оол.— Я стану работать на хана, а за работу попрошу печень-лёгкие того скота, который режут для него.

Они поставили берестяной чум, и парень пошёл к хану.

— Зачем пришёл, оборванец? — спрашивает хан.

— Я хочу работать на вас,— отвечает Оскюс-оол,— и получать за это печень-лёгкие того скота, который вы едите, хочу получать печень-лёгкие, которые вы всё равно выбрасываете. И ещё хочу молока вашей козы.

— Нет, оборванец, ты ничего не получишь,— говорит хан.— В нашем ханстве давно нет дождей, трава не растёт, скот тощий. А откуда печень-лёгкие у тощего скота, откуда молоко у тощей козы? Ты ведь не можешь сделать, чтобы пошёл дождь, чтобы выросла густая трава, чтобы разжирел мой скот!

Парень вернулся домой и всё рассказал красавице.

— Не печалься, Оскюс-оол,— говорит она.— Пойди снова к хану и спроси: что он даст, если ты вызовешь дождь, если вырастет такая высокая трава, что ханский скот в ней затеряется?

— Но как я вызову дождь?

— Это не твоя забота, Оскюс-оол, пойди спроси.

Парень снова пришёл к хану.

— Хан, что вы мне дадите, если я вызову дождь, если вырастет такая трава, что ваш скот в ней затеряется?

— О, если ты это сделаешь, я дам тебе добра выше плеч, скота — выше головы! — говорит хан.

Оскюс-оол вернулся в чум.

— Хан пообещал дать мне добра выше плеч, скота — выше головы!

— Пойди снова к хану, скажи, что тебе нужна шерсть белой овцы и кусок красного шёлка,— говорит красавица.

Оскюс-оол опять пришёл к хану, попросил шерсть белой овцы и кусок красного шёлка.

— Если ты и вправду сможешь вызвать дождь, мне для тебя ничего не жаль,— говорит хан.

Бедный парень взял шерсть и шёлк и отнёс их красавице. Она написала пальцем на шёлке какие-то слова, а из шерсти сделала длинную белую нить. Утром она надела лебединую одежду и улетела в верхний мир.

Там она привязала красный шёлк длинной ниткой к белой берёзе. И вернулась в свой чум.

И вот задули ветры, небо заволокло тучами, ударила молния и хлынул дождь. Он лил три дня без перерыва, потом шесть дней без остановки, потом девять дней без устали, а потом тридцать дней без передышки. Два месяца шёл дождь не переставая. Распустились листья на всех деревьях, выросли высокие сочные травы. Несметный скот Караты-хана ушёл в травы и затерялся. И вот хан увидел: ещё немного дождя — и половина его скота утонет, ещё немного воды — и половина его добра уплывёт. Он испугался и вызвал своих верных слуг, остроглазых доносчиков Булагачи-хаа и Чечен-хаа.

— Бегите к Оскюс-оолу, скажите, чтобы остановил свой дождь, довольно воды, тонет мой скот, уплывает моё добро! — кричал хан.

Слуги прискакали к Оскюс-оолу и, не сходя с коней, крикнули:

— Наш хан приказал тебе остановить свой дождь!

Красавица улетела в верхний мир, отвязала от белой берёзы красный шёлк, и дождь перестал. Оскюс-оол пошёл к хану.

— Хан, я пришёл за наградой.

— Да, ты достоин награды,— говорит хан,— ты вызвал дождь, ты вырастил траву. Садись, вместе будем пить-гулять!

Оскюс-оол быстро опьянел. Хан говорит:

— И ты пьян, и я пьян. Надо выспаться. Завтра дам тебе награду. Ты где хочешь спать: в моей красивой юрте или в своём берестяном чуме?

— В своём чуме,— отвечает Оскюс-оол.

Назавтра, когда он пришёл, хан пил чай.

— Что тебе тут надо, зачем пришёл? — спрашивает хан.

— Пришёл за наградой,— отвечает бедный парень.

— За какой такой наградой? Невежа, который оскорбляет хана, пришёл за наградой! — кричит хан.

— Да-да,— говорит остроглазый доносчик Чеченхаа,— этот парень вчера напился и так буянил!..

— Что же говорил этот бездельник? — спрашивает хан.

— Он говорил: «Если у хана нет дворца из прозрачного стекла, то я его и ханом не считаю!» — говорит Чечен-хаа.

— Ах так! — кричит хан.— Ты меня ханом не считаешь?! Тогда найди и принеси мне дворец из прозрачного стекла! Иначе шею сверну! Иди, иди, и не получишь никакой награды, пока не будет у меня этого дворца!

Бедный парень в слезах вернулся домой, обо всём рассказал красавице.

— А есть ли в вашем мире дворец из прозрачного стекла? — спрашивает она.

— Я не только нигде не видел такого дворца, но даже никогда о нём и не слышал,— отвечает Оскюс-оол.

— Наверное, такой дворец есть только в подводном мире, у моего дяди Узуту-хана, хозяина Золотого озера,— говорит красавица.— Придётся тебе пойти к нему. Но и он может свернуть тебе шею.

— Раз на то пошло, пусть свернёт мне шею твой дядя Узуту-хан, а не этот обманщик Караты-хан. Надоели мне ханы-обманщики!

— Тогда пойди к Караты-хану и попроси у него шерсть жёлтой овцы и кусок зелёного шёлка,— говорит красавица.

Оскюс-оол пришёл к Караты-хану.

— Я добуду вам дворец из прозрачного стекла, только дайте мне шерсть жёлтой овцы и кусок зелёного шёлка.

Хан удивился и приказал па этот раз остричь жёлтую овцу. Оскюс-оол взял шерсть и шёлк и принёс в свой чум. Красавица что-то написала пальцем на шёлке, а из шерсти сделала нить. Она привязала нить к шёлку и дала её Оскюс-оолу.

— Иди к Золотому озеру, на то место, где мы с тобой встретились. Забрось этот шёлк в озеро, а нить крепко держи. Когда шёлк коснётся дна, скажи: «Узуту-хан, мой дядя в подводном мире, соблаговолите подарить мне ваш дворец из прозрачного стекла!» Если нить натянется, осторожно вытягивай. Этот дворец очень лёгкий. Ты возьмёшь его на плечи и отнесёшь Караты-хану.

Оскюс-оол поспешил к Золотому озеру. Он забросил в озеро шёлк на нити, а потом крикнул: «Узуту-хан, мой дядя в подводном мире, соблаговолите подарить мне ваш дворец из прозрачного стекла!» Вдруг нить со звоном натянулась, парень начал её осторожно выбирать, и над озером медленно всплыл дворец из прозрачного стекла. Лучи солнца разбивались о его стены и превращались в радуги! Оскюс-оол подтянул дворец к берегу, взял его на плечи и отнёс Караты-хану. Все воины хана, все его слуги, все подданные сбежались в ханский аал, чтобы посмотреть на прекрасный дворец. Обрадованный хан сказал:

— Сейчас я устрою великий праздник. Садись, Оскюс-оол, будешь моим гостем, пей со мной.— И он поставил перед гостем мясо и налил ему араки.

Оскюс-оол быстро опьянел. Хан говорит:

— И ты пьян, и я пьян. Надо выспаться. Завтра приходи за наградой. Где ты хочешь спать: у меня или в своём чуме?

— Пойду в свой чум,— говорит Оскюс-оол.

Назавтра, когда он пришёл, хан пил чай.

— Что тебе тут надо, зачем пришёл? — спрашивает хан.

— Я пришёл за наградой,— отвечает бедный парень.

— За какой ещё наградой? Буян, который ругает хана, пришёл за наградой!

— Да-да,— говорит остроглазый доносчик Булагачи-хаа,— этот парень вчера напился и так раскричался!..

— Что же говорил этот бездельник? — спрашивает хан.

— Он говорил: «Если у хана нет войска, бушующего, как море Калчаа-Далай, то я его и ханом не считаю!» — говорит Булагачи-хаа.

— Ах так! Ты меня ханом не считаешь?! — кричит хан.— Тогда найди, раздобудь мне войско, бушующее, как море Калчаа-Далай! Иначе шею сверну! Иди, иди, не будет тебе никакой награды, пока не будет у меня этого войска!

Бедный парень в слезах вернулся домой, обо всём рассказал красавице.

— А есть ли в вашем мире войско, бушующее, как море Калчаа-Далай? — спрашивает она.

— Я не только нигде не видел такого войска, но даже никогда о нём и не слышал,— отвечает Оскюс-оол.

— Наверное, такое войско есть только в верхнем мире, у моего отца Курбусту-хана,— говорит красавица.— Придётся тебе пойти к нему. Но и он может свернуть тебе шею.

— Раз на то пошло, пусть свернёт мне шею твой отец Курбусту-хан, а не этот обманщик Караты-хан! Все здешние ханы — обманщики!

— Тогда ты полетишь в моей одежде в верхний мир. Там увидишь семь белых юрт с одной стороны и девять белых юрт с другой стороны. За ними стоит дырявая чёрная юрта. В неё и входи. Там живёт седая старушка. Из волос у неё торчит сено. Ничего ей не говори: она всё на свете знает и всех на свете знает. И тебя она знает. Старушка предложит чаю — не стесняйся, пей. Предложит изюм и лепёшки — ешь. Пока отец тебя не позовёт, сам к нему на глаза не попадайся.

Оскюс-оол надел лебединую одежду и устремился в верхний мир. Он прошёл мимо белых юрт и вошёл прямо в дырявую чёрную юрту.

— Внучек мой, Оскюс-оол, проходи, садись,— сказала старушка. Она сварила чай, поставила перед гостем лепёшки, изюм.

Оскюс-оол начал пить-есть. Вдруг вошла красавица.

— Кто ты, парень, как твоё имя-прозвище, где твой аал-стойбище, зачем ты здесь? — спросила она.

— Я — Оскюс-оол, живу в светлом мире в берестяном чуме с красавицей, которая излучает свет солнца и луны. Злой Караты-хан дважды меня обманул, и я пришёл пригласить войско моего тестя Курбусту-хана, войско, бушующее, как море Калчаа-Далай.

— Наконец-то наша милая дочь нашлась! Она давно потерялась, и мы никак не могли её отыскать! — вскричала красавица.— Спасибо тебе, сынок, за добрую весть! — Она в слезах побежала к Курбусту-хану.

Хан спросил её:

— Почему ты плачешь?

Жена не ответила.

— Если ты боишься меня, то спрячь мой чёрный лук, мои жёлтые огненные стрелы, саблю и нож в железную юрту,— сказал Курбусту-хан.

Жена спрятала ханское оружие, а потом спросила:

— Как ты думаешь, хан, где наша младшая дочь, зеница нашего ока, кость наших пальцев?

— А где ей быть? Играет на облаках вместе с сёстрами.

— Нет, она уже давно живёт в светлом мире, живёт в берестяном чуме с Оскюс-оолом... Оскюс-оол сейчас здесь.

— Позвать его сюда!

Вошёл Оскюс-оол.

— Где мой чёрный лук и жёлтые огненные стрелы? Я прострелю его насквозь! Где моя стальная сабля? Я изрублю его на куски! — закричал Курбусту-хан. И он поискал вокруг себя лук, стрелы и саблю, но ничего не нашёл. Скоро он успокоился и спросил Оскюс-оола:

— Зачем ты сюда пришёл?

— Злой Караты-хан дважды меня обманул, и я пришёл, мой тесть, пригласить ваше войско, войско, бушующее, как море Калчаа-Далай.

Курбусту-хан подумал и говорит:

— Это войско хранится в золотом сундучке. А сундучок этот охраняют луна и солнце. Луна отдыхает на Монгун-Тайге, солнце ночует на Алдын-Тайге (Монгун-Тайга - Серебряный горный хребет. Алдын-Тайга — Золотой горный хребет.). Пойди к ним, попроси сундучок. Если не отдадут, зааркань их золотым арканом и приведи ко мне.

Оскюс-оол пришёл к Монгун-Тайге.

— Эй, луна,— закричал он,— дай мне золотой сундучок моего тестя, Курбусту-хана!

— У меня его нет, ничего не знаю! — говорит луна.

Оскюс-оол повернулся к Алдын-Тайге.

— Эй, солнце, дай мне золотой сундучок моего тестя, Курбусту-хана!

— У меня его нет, ничего не знаю! — говорит солнце.

Тогда Оскюс-оол набросил на них золотой аркан и поволок через горы и перевалы к Курбусту-хану. Он привязал их и вошёл в ханскую юрту.

— Ну что,— спрашивает хан,— отдали тебе золотой сундучок?

— Нет, хан, не отдали, я их самих к вам привёл.

Курбусту-хан вышел и увидел, что Оскюс-оол так их проволок через горы и перевалы, что половина луны стёрлась, а солнце раскалилось докрасна. Хан рассердился. Он спросил:

— Что же ты их так грубо тащил, шалопай?! Почему ты стёр половину моей луны и раскалил моё солнце докрасна?

— Однажды в светлом мире,— ответил Оскюс-оол,— я убирал просо на шести полях у Эрельчйн-хана. Он приказал справиться, пока светит луна. Я успел убрать только пять полей, и луна скрылась. Я просил её посветить ещё немного, но она скрылась. Вот теперь я её наказал.

— Ну а солнце что тебе сделало?

— В другой раз я убирал просо на шести полях у Хараль чин-хана. Он приказал справиться, пока светит солнце. Я успел убрать только пять полей, и солнце скрылось. Я кричал ему, просил подождать, но оно всё-таки скрылось. Вот теперь я и его наказал.

Курбусту-хан спросил:

— Скажите, луна и солнце: правду ли говорит Оскюс-оол?

— Да, всё это было, он нам кричал,— ответили луна и солнце.

Хан взял у них золотой сундучок и отпустил гулять по небу.

— Моя младшая дочь, которая живёт в твоём чуме, знает, что с ним делать,— сказал он и отдал сундучок Оскюс-оолу.

Оскюс-оол вернулся домой. Красавица говорит:

— Неси сундучок осторожно, чтобы он не открылся. Отдай Караты-хану и скажи: «Вот войско, бушующее, как море Калчаа-Далай». И сразу возвращайся домой.

Оскюс-оол пришёл в аал Караты-хана. Рядом с аалом стояло войско хана во главе с девятью чёрными железными богатырями на девяти огромных вороных конях. Все собрались, чтобы посмотреть на новое войско хана, на войско, бушующее, как море Калчаа-Далай. Оскюс-оол вручил жадному хану сундучок, повернулся и пошёл домой. На полпути он оглянулся и посмотрел на аал Караты-хана: там была тёмная ночь и во все стороны света расползался чёрный дым.

На другой день опять стало светло. Красавица говорит:

— Оскюс-оол, пойди по Кара-Хему, посмотри, не скачут ли железные люди на железных конях. Когда увидишь их, крикни: «Войско, бушующее, как море Калчаа-Далай, возвращайся домой!»

Оскюс-оол пошёл вниз по реке. На месте ханского аала стоял открытый золотой сундучок. Вдоль реки скакали железные всадники. Оскюс-оол крикнул:

— Войско, бушующее, как море Калчаа-Далай, возвращайся домой!

Железные всадники превратились в железных мух и влетели в золотой сундучок. Оскюс-оол закрыл его и огляделся. Он увидел, что всё ханское войско во главе с чёрными железными богатырями перебито. А сам хан стоит на коленях и говорит:

— Пощади меня, могущественный Оскюс-оол, добрый Оскюс-оол!

Оскюс-оол не стал убивать хана. Он собрал всех его подданных, устроил великий пир и начал править всей землёй, которая лежала у подножия Улуг-Кара-Тайги. Хана он сделал своим дровоколом, а ханша стала присматривать за котлом, в котором всегда варилось мясо.

На холме Оскюс-оол поставил себе круглую белую юрту, такую, что и девятью конями её не окружить. В этой юрте он жил с красавицей, которая излучала свет солнца и луны.