Плутишка кот

I

Жили-были на одном дворе кот, козёл, да баран.
Жили они дружно: сена клок и тот пополам; а коли вилы в бок, так одному коту Ваське. Он такой вор и разбойник: где что плохо лежит, туда и глядит. Вот идёт раз котишко-мурлышко, серый лобишко; идёт да таково жалостно плачет. Спрашивают кота козёл да баран: «Котик-коток, серенький лобок! О чём ты плачешь, на трёх ногах скачешь?»— Отвечает им Вася:— «Как мне не плакать! Била меня баба, била; уши выдирала, ноги поломала, да ещё и удавку на меня припасала».— «А за что же на тебя такая беда пришла?» спрашивают козёл да баран.— «Эх-эх! За то, что нечаянно сметанку слизал».— «По делом вору и мука, говорит козёл: не воруй сметаны!»

Вот кот опять плачет: «Била меня баба, била; била — приговаривала: придёт ко мне зять, где сметаны будет взять? Поневоле придётся козла да барана резать».

Заревели тут козёл да баран. «Ах ты, серый ты кот, бестолковый твой лоб! За что ты нас-то сгубил?»

Стали они судить, да рядить, как бы им беды великой избыть — и порешили тут же: всем троим бежать. Подстерегли, как хозяйка не затворила ворот, и ушли.

II

Долго бежали кот, козёл да баран по долам, по горам, по сыпучим пескам; пристали и порешили заночевать на скошенном лугу; а на том лугу стога, что города, стоят. Ночь была тёмная, холодная: где огня добыть? А котишка-мурлышка уж достал бересты, обернул козлу рога и велел ему с бараном лбами стукнуться. Стукнулись козёл с бараном, искры из глаз посыпались: бересточка так и запылала.

«Ладно, молвил серый кот, теперь обогреемся!» да, не долго думавши, и зажёг целый стог сена.

Не успели они ещё порядком обогреться, как жалует к ним незваный гость — мужичок-серячок, Михайло Потапыч Топтыгин. «Пустите, говорит, братцы, обогреться да отдохнуть; что-то мне неможется».— «Добро пожаловать, мужичок-серячок!— говорит котик: откуда идёшь?»— «Ходил на пчельник, говорит медведь, пчёлок проведать, да подрался с мужиками, оттого и хворость прикинулась».

Вот стали они все вместе ночку коротать: козёл да баран у огня, мурлышка на стог влез, а медведь под стог забился.

III

Заснул медведь; козёл да баран дремлют; один мурлыка не спит и всё видит. И видит он: идут семь волков серых, один белый — и прямо к огню: «Фу-фу! Что за народ такой!» говорит белый волк козлу да барану, «давай-ка силу пробовать». Заблеяли тут со страху козёл да баран; а котишка, серый лобишка, повёл такую речь: «Ах ты, белый волк, над волками князь! не гневи ты нашего старшего: он, помилуй бог, сердит! Как расходится — никому несдобровать. Аль не видишь у него бороды: в ней-то и вся сила; бородой он всех зверей побивает, рогами только кожу сымает. Лучше подойдите да честью попросите: хотим-де поиграть с твоим меньшим братцем, что под стогом спит». Волки на том козлу кланялись; обступили Мишу и ну заигрывать. Вот Миша крепился-крепился, да как хватит на каждую лапу по волку, так запели они Лазаря. Выбрались волки из-под стога еле живы и, поджав хвосты,— давай бог ноги!

Козёл же да баран, пока медведь с волками расправлялся, подхватили мурлышку на спину и поскорее домой: «Полно, говорят, без пути таскаться, ещё не такую беду наживём».

Старик и старушка были рады-радёхоньки, что козёл с бараном домой воротились; а котишку-мурлышку ещё за плутни выдрали.