Как у эвенов появился всеобщий медвежий праздник

Рассказал в 1937 году житель села Арка Охотского района Хабаровского края Н. Дегтярев. Записал Н. Ткачик. Литературная обработка В. Санги.

Давно это было. Эвены еще не знали железа и, когда требовалось что-нибудь разрезать или шкуру со зверя снять, камнем все делали.

Жили два брата, оба женатые. Оба имели детей — по девочке. Одной девочке пятнадцать лет было, а другой четырнадцать.

Оба брата имели оленей.

Живут братья. И вот однажды олени их забеспокоились. Старший брат пошел в стадо. Всю ночь не смыкал глаз. Но ничего не ^заметил, хищные звери так и не появились.

Наступил второй вечер. Старший брат говорит младшему:

— Хорошо бы ночью оленей покараулить — волки могут напасть.

Младший брат говорит:

— Откуда волки придут? Их ведь прошлой ночью не было.

Однако оленей пасти кому-то надо. И младший говорит:

— Пусть дети постерегут оленей. А я пойду на охоту.

Старший брат согласился:

— Ладно, пусть попасут.

Девушки сели на верховых оленей, поехали к стаду. Стали пасти.

Погнали они стадо на горное пастбище. Поднялись на гору, где были ягельные места. Накормили оленей досыта. Ночью сытые олени, легли пережевывать жвачку. Когда они легли, девочки стали песни петь и танцевать, чтобы не заснуть. Пели они, пели и увидели вдруг — вокруг пасмурно стало, и ветер подул. Старшая говорит младшей:

— Погода портится. Давай спустимся вниз, к подножию, оленей в лес загоним.

Младшая отвечает:

— Страшно спускаться в темноте. Если будет холодно, мы ляжем между оленями. Когда утро наступит, тогда и спустимся.

Привязали они верховых оленей к ернику. Легли спать. Вдруг послышался топот бегущих оленей. Девушки вскочили. Пошли к тому месту, где верховых своих привязали. Смотрят — нет оленей, убежали, выдернув кусты ерника. Прислушались девушки — тихо кругом, ничего не слышно. И оленей нигде не видать, потерялись.

Стало совсем темно, надвинулись большие тучи, пошел снег. Девушки побежали в ту сторону, куда олени ушли. Старшая впереди бежит. Долго они так бежали. Младшая отстала. Звала она свою сестру, кричала, но та не отзывалась.

Младшая совсем из сил выбилась. Снег еще гуще пошел. Долго ли, коротко ли, шла-брела девушка — и увидела вдруг большое дерево, с корнями вывороченное. Тут она и присела, решила рассвета дождаться.

Вот светать стало. Девушка думает: «Заблудилась я».

Небо немного посветлело. Девушка осмотрелась вокруг. Впереди будто виднеется гора с кедровым сланцем на склоне. Думает она: «Поднимусь на эту гору, может, увижу свои места».

Вот девушка стала подниматься на гору. Кое-как дошла до ее вершины. Смотрит вниз: места незнакомые, ни в какой стороне не видать ее дома. Испугалась она: «Заблудилась совсем, наверно, умру».

Начала спускаться с горы. Плачет.

Снова пошел снег и подул ветер. Долго спускалась девушка и опять потеряла направление, не знает, куда идти.

Стало темнеть.

Девушка подумала: «Та моя коряжина хорошая была. Если бы такую найти, можно бы переночевать. Лучше уж под такой коряжиной умереть».

Снегу уже по пояс навалило. А девушка все бредет и бредет.

Ночь наступила. Вдруг девушка провалилась куда-то. По самое горло провалилась. Ноги ее уперлись во что-то теплое. Девушка наклонила голову, стала смотреть. Оказалось, она в яму попала. Присмотрелась — увидела что-то мохнатое, черное. И мохнатое это шевелится.

Поползла девушка к шевелящемуся. Когда она придвинулась ближе, увидела медведя. Подумала: «Убьет он меня...» Подползла к медведю, а тот спит. Медведь учуял девушку, освободил ей часть своего ложа. Она прилегла рядом с ним, сжалась вся. Ей стало тепло-тепло. Раньше, когда она ходила в снегу, вся одежда ее промокла. А теперь высохла.

Тут девушка почувствовала, что есть хочет. «Верно, я умру с голоду». И еще подумала: «Хорошо бы медведя съесть». Только так подумала, медведь протянул ей свою лапу, сунул в рот девушке. На ступне подушечки, и она стала грызть их. Очень вкусно. Насытилась она. Когда насытилась, захотелось ей спать. Заснула. Медведь стал трогать ее своей лапой.

Поспав, проснулась. Медведь подложил, лапу под ее голову. Девушка лежит, как на подушке.

И вот доносится до нее плач: «Потерялась наша дочь! Видать, погибла». Потом чей-то разговор услышала: «Наших оленей медведь спугнул. Мы теперь медведя убьем и поджарим на вертеле. Если бы волк угнал оленей, он бы задушил их и мы бы нашли кости. Медведь же, спугнув оленей, не смог догнать их. А вот дитя наше он погубил».

Девушка выглянула в отверстие. Видит — снег растаял. Вышла она из берлоги. Прислушалась. Никого нет. Огляделась — никого не видно.

Вслед за девушкой медведь вышел.

Девушка медведя уже не боится. Говорит ему:

— Ты, уважаемый старик, укажи, где мой дом. Где мой отец и моя мать?

Медведь лапу поднял, показывая направление. Девушка побежала в ту сторону, куда медведь показал.

Шла, шла. Долго-долго шла. Целых два дня. Узнала место, где раньше стояло их стойбище. Пошла туда. Сразу же увидела оленей. Пошла к этим оленям. Это их олени! Вот и ее верховой олень! Девушка обрадовалась.

Виднеются два жилища. Подошла поближе, жилище отца узнала. Вошла. В жилище мать сидит. Мать испугалась, упала навзничь. Потом пришла в себя, села:

— Скажи — ты живой пришла или привидением явилась?

Дочь говорит:

— Жива, жива я.

— Где была? Как жила? — спрашивает мать.

Девушка рассказала, где она была, как она жила.

Рассказала, как потерялась, рассказала, как пряталась под коряжиной, как провалилась в яму, рассказала о том, что слышала из медвежьей берлоги.

— А отец мой где? — спрашивает девушка.

Мать отвечает:

— Ушел твои кости искать.

Наступил вечер, а отца все нет. Ночью, когда девушка спала, услышала голос матери:

— Старик, не пугайся! Наша дочь пришла!

Старик как нес лук, так и вошел с ним в жилище, обрадованный. Дочь свою вместе с одеялом взял на руки, целует:

— Где ты была? Как ты жила?

Рассказала девушка отцу о том, как она потерялась, как пряталась под коряжиной, как спала с медведем, как, проголодавшись, сосала медвежью лапу, как лежала на его лапе и слышала чей-то плач.

Живут все вместе. И вот в следующую весну заметили: живот у девушки большим стал. Мать, удивившись, спрашивает:

— Почему у тебя живот толстый стал?

Дочь говорит:

— Не знаю. У меня в животе что-то шевелится. И когда хожу, мне тяжело.

Растаял снег. Девушка опять исчезла. Старик и старуха ищут свою дочь. Родственники, соседи тоже помогают, ищут. Далеко ходили, долго искали. Не нашли. Вернулись.

На отвесном берегу реки, где жители стойбища берут воду, пещера была. Как-то старуха, мать девушки, пошла за водой. В пещере послышался детский плач. Старуха заглянула туда. Увидела только что родившегося ребенка. Поняла все.

— Дочка, что ты там делаешь? — позвала мать.

Послышался голос дочери:

— Я, стыдясь, зашла в пещеру. Мне стыдно — у меня родился похожий на щенка, мохнатый. После него родился еще настоящий ребенок.

Старуха сказала:

— Того ребенка, похожего на щенка, куда положила?

Дочь отвечает:

— В обрыв спустила. И второго ребенка хочу туда же. Потому и ушла в пещеру.

— Принеси детей,— сказала мать.

Девушка принесла своих детей. Мать стала звать родню:

— Старик! Нашла, нашла в пещере! Глупую нашу нашла!

И вот старик пришел. И соседи пришли. Едва вытащили девушку из пещеры. Та совсем собралась умереть со стыда.

— Не печалься, не стыдись,— говорят ей отец с матерью.— Детей мы будем кормить. Они нам счастье принесут.

Дочь перестала стесняться, обрадовалась.

Отец говорит:

— Я скажу людям, что убил медведицу в берлоге, взял медвежонка. И соседей попрошу говорить так же. Пусть он живет с нами. Вырастет, сам куда-нибудь уйдет.

Дочь растит настоящего ребенка, дедушка с бабушкой растят медвежонка. Медвежьего ребенка назвали Накат, человечьего — Торгани. Торгани питается материнским молоком, Наката кормят оленьим.

Люди приходят в их жилище, спрашивают, где они нашли медвежонка.

Старуха обычно говорит:

— Мой старик нашел в берлоге. Убил медведицу, медвежонка забрал.

Бабушка сделала из оленьей шкуры для мальчика-медвежонка одеяло.

К зиме медвежонок подрос. Стал помогать по дому, носить в жилище дрова, держа поленья зубами.

Наступила весна. Снег растаял. Накат очень любит ягодой лакомиться, все на гору бегает поесть ягод с куста. Ест ягоды, копает землю лапами. Очень сильный стал. Вечером уйдет, утром вернется.

Ему и мясо дают. Но, став большим, он не хочет есть мясо. Выворачивая камни, лижет то, что находится под ними.

Однажды старик ушел на охоту, старуха увидела, что Накат опять переворачивает камни. Пошла посмотреть: оказывается, под камнями муравьи бегают. Накат языком своим их слизывает.

Поохотившись, старик вернулся. Рассказывает ему старуха:

— Этот Накат — стыд! — муравьев ест.

Старик опять ушел на охоту. Старуха увидела, что Накат роет землю. Пошла посмотреть. А Накат роется в корнях дерева. Тянет с силой зубами и лапами выдирает.

Старуха говорит:

— Дай я посмотрю! — и тащит Наката за задние лапы.

Медведь перестал копать. Старуха спустилась в выкопанную им яму. Смотрит туда и видит: нора виднеется. Прислушалась — внутри послышался писк бурундука. Старуха вылезла из ямы. Подумала: «Знать, он бурундуков промышляет».

Накат опять скрылся в яме. Сильно копает. Старуха ждет снаружи, чтобы посмотреть на добычу. Немного спустя Накат вылез, в зубах у него бурундук. Подошел к старухе.

Та сказала:

— Стыдно, стыдно! Ты или съешь эту добычу, или делай с ней что. хочешь!

Накат съел бурундука. Старуха пошла домой. Когда возвратился старик, рассказала ему:

— Этот Накат на бурундука охотится, землю копает.

Поймав бурундука, мне хотел отдать. Тогда я испугалась: «Стыдно, стыдно! Ты или съешь его, или делай с ним что хочешь,— закричала». Накат съел бурундука.

Торгани тоже вырос. Обычно человек медленно растет. А он быстро вырос. Равный Накату стал.

Днем тот ребенок обычно играет с Накатом. Мать защищает мальчика, палкой медвежонка колет, когда тот одолевает сына.

— Не делай Накату больно. Накат мальчику не причинит зла,— говорит старик.

Потом Накат перестал заходить в дом, на улице оставался. Как будто понял, что мать на него сердится, не любит его.

— Не обижай Наката,— говорил дочери старик-отец.

Как-то Наката не было дома два дня. Потом он на десять дней исчез. Потом еще целый месяц пропадал где-то.

За месяц совсем большим медведем стал. Вернулся, в жилище вошел. В дверь еле пролез. Мать, увидев медведя, испугалась. И голова у него огромная, и зубы, и когти. Руки ее облизал, как собака своего хозяина. Затем облизал руки старухе и старику. Старик погладил голову Наката.

Потом старик говорит своей старухе:

— Накат, наверное, совсем уходит. Это он с нами проститься решил.

Старуха голову Наката погладила, маленьким его назвала.

Накат вышел из жилища. Старик и старуха — следом. Торгани тоже вышел.

Накат вверх на гору поскакал. Скакал и оглядывался. Тут Торгани крикнул:

— Я тебя когда-нибудь одолею. Убью тебя!

Поднявшись в гору, Накат встал на задние лапы.

Став на задние лапы, заревел. От его рева молодые лиственницы все до одной переломались.

Тогда дед говорит своему внуку Торгани:

— Ты зачем хвалишься? Зачем так Наката дразнишь?

Торгани отвечает:

— Дедушка, когда я стану большим, буду драться.

Старуха говорит:

— Грех, Торгани! Что ты болтаешь? Посмотри, он с зубами, когтями! Как ты будешь с ним драться?

Прутиком бабушка пугает внука. Торгани убежал к матери, сказал:

— Бабушка говорит: «Он с зубами, с когтями! Чего болтаешь? Как ты с ним будешь драться?» Бабушка веткой на меня замахнулась.

Мать отвечает ему:

— Когда вырастешь совсем большим, попробуй его одолеть.

— Ладно,— сказал сын.— Одолею.

Дедушка у Торгани состарился. Торгани большим парнем стал, совсем взрослым. А дедушка и бабушка от старости стали как дети.

Торгани вырос очень ловким и очень сильным.

Ищет Торгани Наката — нигде не находит.

Однажды весной, когда растаял снег, на горе увидел огромного медведя. Хотел было подойти, медведь убежал в лес. А лес густой, подобен волосам , на голове человека. Подошел Торгани к тому месту, где медведь стоял. В зарослях кедрового сланца нашел его летнюю тропу. Нашел место, где медведь орехами лакомился, много орехов было съедено. Пошел по той летней тропе. Заметил дерево — оно все исцарапано было, обкусано. Кто-то сильно обгрыз дерево, ствол едва вовсе не перегрызен. Рука Торгани не достает до того места — так высоко оно. Торгани взял острый камень, влез на дерево выше обгрызенного места. Срубил верхушку и тем же камнем расколол. Оставил так свои отметины. Стал говорить дереву заклинание: «Ты, Накат, не убегай от меня. И ты сильный, и я сильный. Ты, избегая меня, оставил царапины. Ты думаешь, что сильнее тебя никого нет. Ты на мои слова обидишься. На этом самом месте подожди меня. Ты по земле четырьмя ногами ходишь, я двумя ногами хожу. Приходи на это место — нам надо побороться. Если ты'не придешь, скажу, что ты струсил».

Сказав дереву такие слова, вернулся Торгани домой. Пришел, спать лег.

Утром Торгани встал, оделся. Мать говорит:

— Подожди, я тебя поцелую.

Торгани подумал: «Мать хочет попрощаться со мной, думает, что я не одолею медведя».

Не подошел к матери, сказал:

— Если жив буду, через три дня вернусь.

Пришел Торгани в лес по тропе медведя. Нашел то дерево, ищет свои отметины. Нигде не видно. Посмотрел: то дерево с царапинами у самого основания срезано. И тут увидел — под ним огромный медведь лежит. Зубами скрежещет. Очень страшный. Торгани говорит:

— Мы вместе родились, должны понимать друг друга. Слушай мои слова!

Медведь разозлился, когти готовит — выпускает. Шерсть на загривке дыбом встала.

Торгани говорит:

— У меня когтей нет, смотри! — показывает медведю свои руки. Рот свой раскрывает: — Зубы смотри! Клыков , у меня нет. Я на тебя не похож.— Ногти показывает, говоря: — Когтей нету. Думаю, я сильнее тебя.

Медведь немного успокоился. Торгани говорит:

— Кулаками давай драться.

Накат поднялся, шагнул к Торгани. Торгани к Накату шагнул. Один шагнул, другой шагнул. Накат встал около Торгани, подставил шею для удара. Торгани в свою очередь верхнюю часть спины подставил и сказал:

— Давай ты сначала ударь, только когтями меня не трогай.

Накат встал рядом, когти сжал. Сильно вдохнул и сразу ударил Торгани по спине.

Торгани отлетел на расстояние пяти махов, упал на одно колено. Вскочил, говорит:

— Теперь я ударю!

Торгани разбежался, ударил в грудь. Накат только охнул негромко.

— Еще раз дай ударю,— говорит-Торгани.

Накат встал около Торгани. Тот ударил его прямо под мышку около сердца. Накат сжался от боли. Потом рассердился. Рассердившись, ударил Торгани по бедру, когтями бедро порвал. Затем еще раз ударил, зубами укусил. Торгани, защищаясь, схватил Наката за нижнюю челюсть между клыками. Накат стал сжимать челюсти, три пальца откусил. У Торгани остался указательный палец и большой палец. Он подумал: «Теперь-то Накат меня убьет: у него и когтей много, и зубы есть». Указательным и большим пальцами держит нижнюю челюсть между клыками. Говорит Накату:

— У тебя зубы есть, когти есть. Ты мне руку искалечил, мясо на бедре выдрал. Если ты меня убьешь, сородичи мои узнают, что ты меня мучил, скажут: «Медведь когтями дрался, зубами убил». Плохо тебе будет.

Накат стоит, ничего не может сделать —брат держит его нижнюю челюсть.

— Где я найду себе когти? И зубов у меня нет. Дай-ка я пойду поищу себе когти! —сказал Торгани и отпустил челюсть Наката.

Накат стоит, не преследует Торгани. Торгани ходит туда-сюда, ищет себе когти. Разломал черное дерево, пробует. Оно плохое, тупое дерево. Торгани думает: «Камень, наверно, лучше будет». Ищет, ищет камень. Нашел. Много камней нашел. Взял черный камень, оббил его. Накат смотрит, как Торгани оббивает камень, молчит.

— У меня и руки уже нет, и мясо на бедре порвано. Ты меня покалечил. Я же тебе ничего не испортил. Я первым ударю,— сказал Торгани.

Медведь стоит на одном месте, опечаленный, как будто уже знает, что проиграл битву. Торгани острым камнем замахнулся, ударил Наката под мышку. Камень острый — подмышку Наката насквозь пробил.

Изо рта медведя хлынула кровь. Сел он на задние лапы, сказал:

— Ты меня победил, Торгани. Выполни мою просьбу — похорони хорошо. Медведей же отныне много станет. Вы, люди, будете нас, медведей, промышлять. Теперь ты, победив меня и сделав своей добычей, устрой уркачак (праздник). Собери много людей, чтобы они поели мои внутренности. Всех пригласи, которые близко живут. Ни одного не обойди. У меня человеческая мать, потому мою голову, глаза и сердце не давай женщинам. Женщина не может есть мясо своего ребенка. Кости мои соберите и положите на деревянный помост. Содрав с головы шкуру, на главные отверстия положите тиння — специально обтесанные палочки,— закрепите их. Из бересты сделайте очки, наденьте на глазницы. Череп мой поднимите на дерево, отметив ствол зарубками. Тогда медведь не будет преследовать человека, не будет рвать его зубами.

Умер Накат.

Торгани своим камнем свежует медведя, внутренности потрошит, сухожилия, кровеносные сосуды вырезает — ни один не потерял. Окончив свежевать, вернулся домой.

— Я Наката убил,— сказал матери.

— Что будешь с ним делать? — спросила мать.

— Э-э, мать, буду уркачак делать,— ответил сын.

— Пусть будет так.

Утром Торгани встал, за два хода принес и мясо медведя, и его шкуру. Все сделал так, как медведь велел. Потом пошел собирать мужчин, женщин. Всех собрал. Много людей привел. Большую юрту поставили и несколько полных чаш. В юрту всех собрал. Голову медведя и его внутренности в одну большую чашу положил. Затем сказал:

— Внутренности режьте мелко, ими будем закусывать навар. Мясо с головы и костей счищайте. Череп и кости потом похороним.

Все, кто пришел, страшатся медведя. Мать Торгани тоже боится.

Торгани один крошит мясо. Один крошит и поет:

Торгани имеет обычай,
Гуло, гуло, гуло,
С медведями биться.
Гуло, гуло, гуло.
Медведь с четырьмя ногами,
Гуло, гуло, гуло,
С зубами,
Гуло, гуло, гуло,
С когтями,
Гуло, гуло, гуло.
Я с двумя ногами,
Гуло, гуло, гуло,
Одолел его,
Гуло, гуло, гуло.
Все внутренности медведя выпотрошил,
Гуло, гуло, гуло.
Наденем ему очки,
Гуло, гуло, гуло.
Похороним, сделав зарубки на деревах,
Гуло, гуло, гуло —
Вот обычай Торгани,
Гуло, гуло, гуло.
С этих пор всегда,
Гуло, гуло, гуло,
Ныне растущие малые дети,
Гуло, гуло, гуло.
Добыв медведя,
Гуло, гуло, гуло,
По моему обычаю,
Гуло, гуло, гуло,
Хороните, сделав зарубки,
Гуло, гуло, гуло,
Очки на него надевайте,
Гуло, гуло, гуло.
Вот обычай Торгани,
Гуло, гуло, гуло,
Для всех моих потомков обычай,
Гуло, гуло, гуло.

Все люди, кого Торгани позвал, услышали эту песню. Но страшатся начать пир. И тогда Торгани спел следующую свою песню:

Торгани имеет обычай,
Гуло, гуло, гуло,
Женатых людей созывать,
Гуло, гуло, гуло.
Дедушка-медведь, не обижай!
Гуло, гуло, гуло.
Подобно вороне кричу,
Гуло, гуло, гуло.
Став мышью, скребу,
Гуло, гуло, гуло.
Став мелкой мышью, скребу,
Гуло, гуло, гуло.
Не обижай!
Гуло, гуло, гуло.
Треножник тебе поставлю,
Гуло, гуло, гуло.
Красивую, обтесанную избу тебе срублю,
Гуло, гуло, гуло,
Яркие очки тебе надену,
Гуло, гуло, гуло.

Люди подсели к его чаше с варевом, слушают песнь Торгани. Подражая крику вороны, Торгани ложкой берет варево-уркач. Сперва два человека, вскрикнув воронами, взяли ложкой уркач. Потом уже все стали повторять песню Торгани. Вскрикнув воронами, все стали есть. Целых три дня ели медведя, распевая песни. И женщины тоже ели. Только женщины боятся медвежьей головы и зубов. Женщины не едят голову медведя.

Наступил четвертый день пира. Все кости собрали. Сделали, как говорил Торгани. Так и похоронили. Когда закончили, Торгани запел:

Отныне и навсегда,
Гуло, гуло, гуло,
Молодые храбрые люди,
Гуло, гуло, гуло,
По обычаю Торгани,
Гуло, гуло, гуло,
Добывайте медведя,
Гуло, гуло, гуло.
Всегда медведя промышляйте,
Гуло, гуло, гуло.
На пир людей созывайте,
Гуло, гуло, гуло.
До самой смерти промышляйте,
Гуло, гуло, гуло.
Ешьте медведя,
Гуло, гуло, гуло.

Он будет и жирным,
Гуло, гуло, гуло,
Он будет и вкусным,
Гуло, гуло, гуло.
Всегда промышляйте,
Гуло, гуло, гуло.
От него вы будете сильными,

Гуло, гуло, гуло.

И до сегодняшнего дня эвены всегда охотятся на медведей.