Детский игровой фольклор - Кукольная игра в свадьбу

«Работая преимущественно с детьми и изучая детскую игру, я заинтересовалась куклами девочек и начала их коллекционировать, расспрашивая детей, как они в них играют; девочки, охотно сооб­щавшие мне загадки и колыбельные песни и даже сами дарившие мне своих кукол, на этот вопрос сначала смущенно отмалчивались или отвечали односложно: «В накрыватки», «В гости ходим». С владелицами кукол, сыгравшими мне впоследствии свадьбу и метище, я познакомилась еще накануне, также при записи мелких жан­ров. Самой бойкой из них оказалась старшая девочка 14 лет, Алла Шангина, которая, принеся на следующий день свою куклу — женку, Наталью Николаевну, и двух малых кукол-ребят, мальчика и де­вочку, рассказала следующее: «Сначала кукла эта была «мала де­вушка», у нее ног не было; когда ее тряпочное лицо сильно за­пачкалось, я сделала кукле голову больше и пришила ноги. Кукла выросла, сделалась взрослой девушкой, стала ходить с другими куклами на «метище», где парни стали за нее свататься, потом она вышла замуж, ее венчали; подругами ее были тоже куклы других девочек: Кати, Анны, Александры и Василисы. Устраивали посидки, девичник, и кукла-невеста в повязке причитала». Таким образом выяснилось сразу две игры: свадьба и «метище», по существу глу­боко бытовые, которые, являясь самыми яркими и богато обстав­ленными обрядами пинежской деревни, естественно давали богатую пищу фантазии детей, свидетельниц игры взрослых. На мой вопрос, как происходила свадьба куклы Натальи Николаевны, девочка сейчас же очень охотно изобразила мне посидки, сказав: «Ну вот хоть она будет причитать подруге Саннушке: надо, чтобы ее поддерживала в это время божаточка (Божаточкой на Пинеге называют крестную мать) и какая-нибудь другая тетя, а невеста будет голосить: «Уж ты, Саннушка-Александрушка, моя дорога подружецка»... Ну потом другой подруге: «Уж ты, Аннушка, да подружецка...»

Таким образом, все тексты плачей посидок, кроме причитаний невесты родителям и брату, были записаны сначала, до настоящей игры, также в околке Холм на бревнах, около избы, где я встретилась с Алей, и куда вскоре пришли Анфиса и Вея. Последняя принесла показать целую коробейку, полную кукол и всевозможного цветного тряпья, которое мы вместе рассматривали. Игра по моему предложению была организована Алей немедленно, в околке Холм, в избе крестьянина Диомида Егоровича Щеголихина, куда Аля собрала своих подруг: Катю, Вею, Анфису и Олену. В избе во время игры находились еще маленькие сестры Щеголихины — Тая и Настя, не принимавшие участия в игре, и оставшиеся зрителями старшая сестра Веи и две-три женки, иногда вставлявшие свои замечания.

Куклы имелись только у Али, Веи и Кати. Недостаток был пополнен «моими» куклами, т. е. подаренными мне накануне. Всего кукол набралось 19. Прежде всего приступили к распределению ролей. За жениха взялась играть Вея, за невесту Аля, остальные оставались свадебниками. Затем распределились роли и между куклами. Аля быстро назначала, оглядывая и выбирая кукол: «Ну, невесту зовут Аксиньей, жениха — Иваном. Ну, пусть эта будет невеста, родители ее, сестра невесты — девка, сестра, выданная взамуж, сестра — мала девушка, брат... ну, пущай, парничок, двенадцати лет, он будет топить байну (брат невесты был маленький — кукла-ребенок). Моя Наталья Николаевна пущай будет божаточкой, божаточка должна быть женка. Все девки — подруги невесты». Вея в свою очередь выбирала кукол для стороны жениха. Его семья оказалась не такой многочисленной. Жених, отец и мать его. Оставшиеся куклы-мужчины получили роль тысяцкого и повозника. Принцип выбора был следующий: божаточка уже раз играла в свадьбе, ее самое венчали, и стать опять девкой она не может, да к тому же у нее хорошо заплетены косы под повойником, и расплетать их не стоит, лучше пусть она будет «сватьей». Женок вместе со сватьей было всего четыре. Две из них должны были быть матерями, одна сватьей, божаточкой, лишняя назначалась сестрой невесты, выданной «взамуж», ибо невесту во время причитания должны поддерживать две женки, но мать не может. Все куклы Веи, кроме невесты, остались на прежних ролях: они все уже играли свадьбу. О матери невесты был поднят вопрос: «может ли она играть эту роль», ибо у нее «розовый сарафан, а у старых не бывает». Подняли ей подол, посмотрели, какая юбка внизу, — тоже не понравилось. Выход был найден следующий: «Ну, пусть она еще не очень старая». Одна из кукол-подруг, принесенных мною, туловище которой было сделано из соломы, сначала в игру не прини­малась, и тут же получила презрительное название «соломеной обдерихи»: «Ну, куда ее: худа, кака соломенна обдериха». Здесь их девочки пожалели, что сарафаны многих подруг ненарядны, и пояснили мне, что кукол на свадьбу они одевают в лучшие сарафаны. Пожалели также, что невесте не хватает большого брата, ибо лучше бы причитать большому.

Имена давались здесь же. Семья невесты получила фамилию — Шихиных, жениха — Тыркасовых. Остальные куклы также по­лучили фамилии живых лиц, вероятно, имеющиеся в деревне. Одна из подруг, Саннушка, также получила фамилию присутствую­щей девочки — Щеголихина, другая — фамилию отчима другой присутствовавшей девочки — Лахновская. При имени матери неве­сты — Феодора Естратовна — кто-то удивился: «Естратовна? Разве есть такой?» Но сейчас же получился ответ Али: «Есть, за рекой». Божаточка Наталия Николаевна сохранила свое имя, подруги невесты, Саннушка и Аннушка, получили свои имена, так как Аля вспомнила, что, причитая на завалинке, она дала эти имена под­ругам невесты. Обратясь ко мне, она сказала, указывая на кукол: «Ну, вот, пусть эти будут Аннушка и Александрушка». Таким образом, распределение получилось следующее: невеста — Аксинья Васильевна Шихина. Отец — Василий Егорович Шихин. Мать невесты — Федора Естратовна Шихина. Сестра невесты, «выданная взамуж», — Катерина Васильевна Чуркина. Сестра невесты, «мала девушка» — Лукерья Васильевна Шихина. Сестра невесты, девка — Степанида Васильевна Шихина. Брат невесты — Александр Васильевич Шихин. Божаточка — Наталья Николаевна Шихина. Жених — Иван Егорович Тыркасов. Мать жениха — Олена Тимофеевна Тыркасова. Отец жениха — Егор Степанович Тыркасов. Подруги невесты, повязочницы (Повязочницами на Пинеге называют девушек, носящих на голове высокую парчовую повязку с лентами и с поднизью (род кокошника)): Марья Тихоновна Щербакова, Александра Павловна Щеголихина, Катерина Михайловна Лахновская. Подруги невесты, кукушки (Кукушки — девушки, носящие на голове только платок): Анна Тимофеевна Уша­кова, Степанида Васильевна Щепоткина, Настасья Петровна Воро­нина («соломенна обдериха»). Тысяцкий (сват) — Афанасий Яковлевич Ушаков. Повозник — Тимофей Дормидонтович Щепоткин.

После распределения ролей девочки приступили к оборудованию избы жениха и невесты, причем каждый убирал свою. Анфиса Щеголихина примкнула к Вее (к жениху), Олена и Катя — к Але (к невесте). «Избы» устраивались на окнах. Невестина ближе к «красному углу», женихова на следующем. Изба невесты немедлен­но украсилась двумя фотографиями, поставленными на средний переплет рамы, на которых одна изображала солдата царской армии, другая — двух парней, снимавшихся в Архангельске. Стол изоб­ражала жестяная четырехугольная коробка; на нее положили камешки — «хлеб», и патрон, заменяющий самовар; правда, самовар сейчас же был снят Алей, заметившей, что его пока не надо: придется ставить потом. Здесь же приготовили парадную одежду невесте, одетой пока в красный ситцевый сарафан и пестрый платок, достали парчовый полушубок, повязку с лентами, шелковый красный сарафан и повойник, как будущей женке. Семья невесты и божаточка рассаживаются на окне, прислоненные к раме, а подруги пока не нужны и убираются на лавку. Изба жениха на другом окне также обставляется. Стол делается из двух круглых жестяных банок, которые накрываются крышкой от жестяной коробки, нахо­дящейся на окне невесты. Камешки заменяют хлеб. Старая горелка от керосиновой лампы — самовар. На переплет рамы ставится фотография, изображающая бородатого крестьянина в тулупе и в валенках. Семья жениха сажается на окно, а тысяцкий и повозник пока убираются под лавку.

Первая часть игры — сватовство — происходит в избе же­ниха. Мать и отец жениха сидят. Жениха Вея водит взад и вперед по подоконнику. Аля перебегает от своего окна к Веиному и говорит за мать жениха.

СВАТОВСТВО

Мать.
Иван, жонись. Мне много работы-то ведь. Ведь беда. У меня с работы болит голова. Вот, Аксюшка-то хороша девка, бат, отдают, у их и друга девка постарше есь.

Жених.
Не, я возьму Аксютку.

Мать.
Дай руку, поедем, может, отдадут, а если не отдадут, в друго место доедем.

Жених.
Нет, быть может, не отдадут, а в другое место я не поеду.

Мать берет его за руку, и они ходят по окну взад и вперед. Ан­фиса в это время уже везет красного деревянного коня, запряженного в синюю двухколеску. Семья жениха начинает молиться Богу. Куклы поворачиваются лицом в угол и качаются, что означает непрерывные поклоны, потом обнимаются и плачут. Девочки объявляют: они плачут.

Жених.
Прощай, мама, прощай!

Родителей жениха сажают в повозку, и они едут.

Анфиса спохва­тывается: «Ай, девки, колокольцы-то забыли!» Повозка долго катается по избе: видимо, это доставляет удовольствие играющим, затем останавливается у окна невесты. Кукол вынимают и несут наверх на подоконник. В избе невесты замечают: «Ну, невеста должна убе­гать». Кукла бежит на окно и спускается вниз на лавку. Родители жениха входят. Аля замечает: «Ну, пусть отец невесты скажет: за­чем приехали?»

Отец невесты.
Зачем приехали?

Отец жениха.
Мы приехали за добрым делом, за свата­нием, у вас невеста, у нас жених, нельзя ли их в одно место свести?

Аля замечает Олене, подводя ей сестру невесты, женку: «Ну, она идет ставить самовар». Та медленно ведет куклу по подоконнику и уводит на лавку.

Отец жениха.
Пойде аль нет? А то мы в друго место поедем!

Отец невесты.
Посидите уж, до самовара-то.

Отец жениха.
Строку не дават.

Отец невесты.
Ответ надо у ей спросить, что она желает иль нет.

Отец невесты уводится Алей с окна на лавку, где лежит невеста. Там же происходит разговор. Куклы стоят друг против друга.

Отец невесты.
Но, тебе есь жоних! Пойдешь аль нет? Хорошой. Можно давать.

Невеста.
Сами, тата, знаете, — я щцо согласна. Сами что хотите.

Отец поднимается на окно.

Отец невесты.
Согласна!

Анфиса испуганно замечает: «Где, бат, самовар-то?»

Приносят камешки (чашки) и патрон (самовар). Ищут, из чего бы сделать шаньги. Оглядывают избу, затем просят у меня кусочек бумажки, мелко рвут его и кладут с довольным видом на стол: «Шаньги!» Затем рассаживают кукол и некоторое время молчат, любуясь ими.

Мать жениха.
Пускай невеста-то приде, покажется сюды, чай пусть приде пить.

Невеста кукла приводится на подоконник, стоя на краю, кланяется в пояс, и затем, подходя к каждому, здоровается за руку, потом садится тоже за стол. Девочки говорят: «Ну, все пьют чай».

Отец жениха.
Ой, больше напился, вспотел! Надо за женихом ехать. Время страдное, надо делать дело, а делать некому, — мы задумали вот жонить сына, и задумали на вашей дочери. Сейчас домой поедем за жонихом. Завтра приедем.

Родители жениха встают и идут к телеге. Опять кружение по всей избе, и повозка останавливается у окна жениха.

ИЗБА ЖЕНИХА

Жених сидит один, прислоненный к переплету рамы.

Отец и мать.
Высватали!

Жених.
Завтра ехать нужно. Завтра Богу помолимся, сейчас спать повалимся.

Кукол укладывают спать на пол рядом друг с другом. В невестиной избе делают то же самое. Девочки смотрят, к друг другу: «Хорошо ли легли?»

2-й ДЕНЬ. НАЛАЖИВАНИЕ К БОГОМОЛЬЮ

Поднимают кукол довольно скоро, так как начинаются приго­товления в избах жениха и невесты. Изба невесты всячески украшается: девочки опять роются в коробейке Веи, извлекают кусочек старых вязаных кружев и вешают на средний переплет рамы. На гвоздики косяков вешают длинные тряпки, изображающие полотенца. На стекла наклеивают многочисленные конфетные бумажки. Изба жениха укра­шается также как можно лучше: вязаными кружевами, тряпочками, конфетными бумажками. Происходит соревнование.

Со стороны невесты замечают: «Ишь, Анфиска, у жениха-то лучше».

«Ну что же, — защищается сторона жениха, — мы богаче живем». «Что же, так и хорошо ведь, — вмешиваются женки, сидящие в избе и с интересом следящие за детской игрой, — жоних-то богаче ведь».

«Ну, — объявляет семья жениха, — едем». Повозка катается по избе, затем кукол вынимают и несут на подоконник невесты. Конь ставится под лавку, где находится «конюшня».

ИЗБА НЕВЕСТЫ

Отец и мать жениха и жених.
Здравствуйте.

Родители невесты.
Здравствуйте. Самовар готов.

Семья жениха осматривает убранство избы, все подходят к полотенцам и трогают их руками. Девочки говорят: «Ну, они смотрят, как убрано».

Семья жениха.
Ах, хорошо. Баско!

Отец жениха.
Вот мы сюда приехали, так что чай пить без невесты не будем, а жоних тут сам налицо.

Невеста опять является с лавки на окно, кланяется в пояс и здоровается с каждым за руку. Девочки для этого соединяют руки кукол. Затем опять рассаживают всех за стол. Некоторое время молчание.

Отец жениха.
Напились. Надо дело делать. На свадьбу укладываться. Людно ли приеде на свадьбу?

Происходит совещание между девочками, сколько должно быть от жениха и сколько от невесты. Девочки оглядывают кукол, спорят, уверяют, что от жениха должно быть меньше, и наконец решают: «Ну если от невесты восемь, то от жониха пущай семь».

Отец невесты.
Приеде на свадьбу восемь человек. А от вас сколько?

Отец жениха.
А от нас семь.

Аля убирает со стола, заявляя: «Сейчас Богу молиться». Невеста начинает плакать, а жених ее утешает:

Жених.
Не плачь, говорю, не плачь, пошто плачешь...

Отец невесты и невеста в руках Али поворачиваются лицом в угол и начинают качаться, наклоняясь вперед. Отец жениха и жених в руках Веи делают то же самое. Затем невестина семья объявляет: «Завтра посидки». Опять поиски в коробейке Веи, на сцену являются две шелковые тряпочки: они вкладываются в руки невесты, и она, кланяясь, дарит их жениху и матери жениха. Затем конь опять выво­дится из «конюшни». Семья жениха опять усаживается в повозку и уезжает. Девочки все вместе поют, стоя у окон:

«Лучше бы я, де-е-вушка, у б-а-а-тюшки жи-и-ила» (Были спеты только первые слова песни).

Поясняют мне: «Они пьяные».

По приезде на свое окно семья жениха опять укладывается спать. Семью невесты также укладывают.

3-й ДЕНЬ — «ПОСИДКИ»

В избе невесты убирают стол. Прибавляют «для красоты» еще больше конфетных бумажек. Начинают обряжать невесту. Обряжает ее Аля, заявляя, что обряжать должна божаточка. Божаточка подводится и снимает ей пояс, остальное делает сама Аля: надевает кукле повяз­ку и закрывает ее платками (платки те же самые, которые только что дарились жениховой семье). Затем приносят кукол-подруг и усаживают их на окне. Аля выдвигает брата невесты, паренька 12 лет, Александра Васильевича. Невеста ему причитает:

Невеста.
Уж ты, сизый да голубоцек,
Да мой братоцек,
Уж и истопи мне жарку парну баенку,
Уж и без дыма и без горького,
Уж и без чада и без горького,
Смыть да тоску да кручинушку,
Ополоскать слезы горячие.

Девочка Катя дает «жонок» — божаточку и сестру, выданную «взамуж». Они поддерживают невесту и ведут ее с окна на лавку, изображающую «поветь». Идя по повети, она причитает:

Невеста.
Что не несут меня да ноги резвые,
Не ведут да оци ясные
По татенькиной да по повети,
Да по маменькиным да по белым сенничкам.

Заходит опять на окно, т. е. в избу, и кланяется в пояс. Так как Аля, держащая в руке всех трех кукол, не может сделать так, чтобы кланялась одна невеста, то кланяются все три.

Невеста.
Уж я первый-то поклон да положу
Уж за красное солнышко,
За родителя татеньку (поклон).
Уж я второй то поклон да положу,
Уж за желанье желаньицо,
Уж за кормилицу за матенку (поклон).
Уж я третий поклон да положу
Уж за сизых то за голубоцков,
За родимых любимых братиков (поклон).
Уж я четвертый то поклон да положу
Да за себя, за многокручинную (поклон).

Божаточка и сестра ведут невесту «от порога к забору», т. е. ведут до края подоконника, и снимают ей платки, закрывающие лицо. Остальные куклы сидят по-прежнему, прислоненные к раме.

Невеста.
Уж не тут было мне да местечко.
Уж было мое местечко
Да на передней-то да на лавоцке,
Да у косящетого-то да у окошецка,
Уж я посмотрю да я погляжу,
Уж по татенькиным да по избушкам,
Уж по маменькиным-то светлым светлицкам,
Уж по стенам ли да по белокаменным,
По лавицам по дубовым,
По косящетым по окошецкам,
По красным-то девушкам.
Уж они все сидят-то да по-старому,
Все по-старому да по-старопрежнему.

Выводится подруга невесты, повязочница, Александра Павловна. Обе куклы кланяются друг другу в пояс на расстоянии, затем обнимаются, по выражению девочек — «захватываются накрест», и качаются направо и налево.

Невеста.
Уж ты, Саннушка, Уляксандрушка,
Да дорога моя подружецка,
Отдают меня за чужого чужанина,
Чужедальнего да целовека,
Чужедальнего да чужеземного.
Я посмотрю, да я погляжу,
По всему довью да по хороводу.
Уж вы ходите да наряжайтесь,
Уж я маленько-то ходила,
Да маленько-то погуляла.
У меня все прошло, все прокатилося,
Назад не воротилося.

Подходит другая подруга, кукушка, Анна Тимофеевна Ушакова. Куклы также кланяются друг другу и «захватываются накрест». Кукла Саннушка отводится на место.

Невеста.
Уж ты, Аннушка, да подружецка.
Так я к вам и почасту ходила,
У ворот кольцо пробила,
Белые скобицы да захватала,
Белые полы да затоптала,
Дубовые ластовицы да просидела,
Светлы окольницы да проглядела,
Уж у меня все то прошло да прокатилося...

Женки отрывают ее, говоря: «Буде, буде». Девушка уходит. Невеста продолжает причитать одна:

Уж вы ходите да наряжайтесь,
Уж вы ходите да проклаждайтесь,
Уж вы на родителей-то да не надейтеся,
Уж на часу-то они вас да обманут.

Подходит третья подружка, повязочница, кукла Катерина Михайловна Лахновская. Кланяются.

Невеста (подруге).
Уж ты что стала да выстала,
Уж тебе нет рази местечка?
Уж ты седь поди на лавоцку,
Уж ты спросилась ли у мамоньки,
Уж ты спросилась ли, доложилась ли?

Аля замечает: «Ну, мать скаже «можно, можно». Подружка — «велела, велела». Кукла Катерина Михайловна снимает ей повязку.

Невеста.
Уж ты что же на меня да рассердилася
Да на меня прогневалась?
Уж разве я к вам почасту да не ходила?

Начинается расплетание косы.
Кукла-подружка держится Катей на расстоянии, а Аля, положив куклу-невесту к себе на колени, расплетает ей мелко заплетенную кудельную косу и голосит.

Невеста.
Не свет ли да рассветается,
Не заря-то занимается,
Не девья ли жира коротается,
Уж не трубчата ли коса да расплетается.
Уж ты на что, Катеринушка, да рассердилася,
Уж ты на что на меня да прогневилась,
Уж и разлохматила ты мою трубчату косу,
Уж ты сняла мою светлу повязку.

Когда косы расплетены, к невесте подводят мать. Невеста кладет ей три поясных поклона.

Невеста.
Уж ты на что, маменька, да рассердилася?
Уж я разве тебе была да непокорна?
Уж разве я тебе была да непоклонна?
Уж разве я поскотину да не обряжала?
Да поутру рано не вставала?
Да жаркой пеценьки-то да не затопляла?
Ключевой воды да не сливала?
Рогатой скотинушки да не обряжала?

Подводят опять брата, маленького паренька, Александра Василь­евича. Невеста и ему кладет три поясных поклона.

Невеста.
Уж ты, родимый ты, да голоубоцек.
Уж и ясный соколоцек,
Уж и ты што за меня не заступился?
Уж и ты на што на меня да прогневался?
Уж ты меня бы да призакрасил,
Что меня взамуж меня да не бы выдали;
Уж меня да запросватали,
Да меня красну девицу
На чужу, дальню сторону...

Подходит отец. Опять три поклона.

Невеста.
Уж ты, татенька, татенька.
Уж ты в лес-то поедешь,
Да меня не увидишь,
Уж и в лес за дровцами,
Да меня-то да не спустишь,
Лугового сенца да мне не важивати,
Да по быстрым реценькам
Да леса-то мне не сплавливати.
Уж ты, тата, татенька,
Уж я тебе теперь-то
Да не работница.
Уж разве я тебе работы-то не робила?
Рано поутру да не вставала...

Женки отрывают ее, говоря: «Буде, буде».

БАНЯ

После посидок в игре следует «баня». Баня предполагается на столе, но никак не оборудуется; все в воображении. Невесту переносят с окна на стол. Катя забирает всех подружек, но ей тут же поясняют, что всех не берут, ходят только две, остальные же остаются ждать в избе. Куклы остаются ждать в воздухе, в руках Кати, а невеста немедленно уносится на окно, и игра в «баню» начинается сначала. Поддерживаемая двумя подружками, невеста причитает еще в избе:

Уж вы спорядовные мои да подружецки,
Уж вы полюбовные мои да соседушки...

Здесь Аля внезапно спохватывается: «Ой, не так». И начинает сначала:

Уж вы спорядовые мои да соседушки,
Уж вы полюбовные мои да подружецки,
Уж вы пойдемте-ко со мной да в жарку парну баенку...

Спускаются с окна и идут по лавке, то есть по повети.

Невеста.
Уж не несут меня да ноги резвые,
Уж не ведут меня да оци ясные,
Да по сырой да по землицы,
По пескам сыпучим,
Да по лугам да по зеленым.

Когда невеста уже на столе, в бане, то начинается спор: моется невеста в бане или нет. Одни видели, что моется, другие нет. Аля авторитетно замечает: «Как же моется? Ведь нельзя. Народу-то сколько! Ведь в окно глядят... И парни глядят». Решают не мыть невесту.

Выходя из бани, невеста голосит, идя по лавке:

Невеста.
Уж и упрела да ужарела,
Испить ключевой водицы да захотела.

Дойдя до подоконника, невеста получает ковш пива из рук матери. Кукла-мать, Федора Естратовна, стоит на окне и подает ей ковш движением руки, самого ковша в ее руке нет. Девочки говорят: «Ну она дошла до крыльца, мать ей дае ковш пива». Невесту ведут на окно и опять валят всю семью спать. Гости убираются на лавку.

4-й ДЕНЬ. ДЕВИШНИК

Кукол спешно поднимают. Невеста одета в красный ситцевый сарафан, на голове повязка, волосы распущены. В избу приносят ос­тальных кукол подруг и рассаживают их, опять прислоняя каждую к раме окна. Аля объявляет: «Ну, девки сидят, невесте принос прино­сят». Выходит одна кукла и подает цветную тряпочку, держа ее в руках. Невеста-кукла принимает ее в свои руки и кланяется.

Невеста.
Спасибо тебе, большо-то спасибо.
Да на платоцке...

Девочки замечают: «Ну, сейчас опевать будут».

Поют все:

Уж ты, Аксиньюшка,
Да Аксинья Васильевна,
Ты обманула нас, сподружецек,
Как холменских-то славных девушек,
Ты-то сказала нам, что взамуж не пойдешь
Да другой-то год не думаешь,
А на третий-то год в пустынь жить пойдешь,
Еще нас подружецек задушевных-то с собой возьмешь.
Вот пошла, пошла наша Аксиньюшка,
Во сыры-то бора пошла невесела,
Буйну голову-то повесила,
Не учесна-то буйна голова,
Не вплетена и косоплетоцка,
Не ввязана ала лентоцка.
Не умыто лицо бело.
Не умыто, не убелено.

Невеста.
Посмотрите-тко, да поглядите-тко;
Уж не едут ли да жонихи?
Да не едут ли молодые?
Да закладите им дорожку,
Чтоб никто не проехал
Да не прошел...

В это время Вея и Анфиса сажают в повозку семью жениха, тысяцкого и повозника и везут к невесте. Анфиса берет медный ру­комойник, кладет в него наперсток и громко звонит. Среди девочек большое оживление: «Едет поезд жениха!» Фая, сестра Веи, сидя на лавке, голосит за свадебников:

Уж ясно солнышко да на закате,
Белы лебеди-то на полете,
Добрый молодец да на повети.

Семью жениха, тысяцкого и повозника девочки торжественно не­сут на окно, крича подругам: «Встречайте!» Конь опять отводится в конюшню. Вся семья невесты кланяется. Невесту закрывают опять шалью. Всех гостей сажают за стол.

Мать невесты.
Кушайте, ешьте, честные гости.

Женки (поют).
Золото, золото свивалося,
Да свивалося,
Жемчугом сокаталося,
Да Иван с Аксиньей сходилися (2),
За един за стол и становилися (2),
Ищо наше-то золото да получше (2),
Е-е-е да получше.
Аксинья то да Васильевна
Е-е-е да получше...

Обращаясь ко мне, Аля говорит: «Это только женки поют»; затем берет отца невесты, дает ему в руки камешек (хлеб), укутанный в шелковую шаль, и вертит им над головой жениха и невесты. Это благословение. Девочки начинают оживленно торопиться, собирают кукол, заявляя: «Ну, теперь к венцу».

Венчание не удается, и игру приходится прекратить, так как явля­ется хозяйка избы и заявляет: «Идите, девки, хозяин иде пьяный, — заругается». Пришлось уйти. В тот же день вечером Аля собрала девочек для продолжения игры опять в околке Холм у Веи, в избе ее отца, Михаила Тыркасова, который был в это время в отлучке, в Архангельске. Девочки пришли не все сразу: Катя жила в околке Кобелево и за ней пришлось бежать. Куклы были пока разложены на столе. В избе находилась Вея, ее сестры Фая и Валя и Анфиса Щеголихина. Аля ушла искать Катю и Алену. Решено было пока пришить отцам невесты и жениха бороды, так как они выглядят очень молодо. Вея принесла ножницы и кудель, и скоро недостаток отцов был исправлен: каждый получил длинные усы и бороду лопатой.

Игра началась с «приготовления к венцу». Опять в том же по­рядке были выбраны окошки. Стол в избе невесты сделали из книги, положенной на коробку из-под малинового чая. Чашки и «стопочки, чем пиво пьют», были сделаны из катушек, распиленных пополам и окрашенных в красную краску; самовар — из целой катушки; камешки заменяли «шаньги», а небольшие распиленные деревяшки, с корой наверху, изображали булки. Это имущество Веи, которое она дала в игру. Стол в избе жениха делается из квадратной фанерной доски. Сервировка на столе такая же. Невесту Аля наряжает к венцу. Ей одевают шелковый красный сарафан, полушубок и повязку; волосы распущены и закрыты шалями. Подводят божаточку, и она опять накладывает пояс. Гости все в избе. Невеста, поддерживаемая женками, причитает:

Уж куда вы меня срядили
Да не по-старому, не по-прежнему
На чужу дальню сторону,
За чужого да за чужанина,
За чужого да за целовека,
У Божью церкву-то я не поеду,
Под золотой венец я не стану,
Да и сладкого вина я пить не буду
Да и колецек не наложу.
Круг налоя я ходить не буду...

Женки.
Буде, буде.

После причитания начинаются оживленные сборы к венцу. Выби­рают кукол, которые едут в церковь, поясняя мне, что родители не едут, — девки тоже не едут — им нельзя, можно только женкам и малым девушкам. Девок сажают за стол угощаться; они должны ждать в избе. Собираются ехать, но потом вдруг заинтересовываются группой сидящих; кто-то замечает, что девкам худо без парней, должны бьггь парни. Минута раздумья, и парней изображают тысяцкий и повозник, посаженные за стол. Девочки садятся на корточки на пол, смотрят на угощающихся кукол и сочиняют их разговоры. «Вот они сами с собой смеются, с парнями смеются, костьем шибаются от рыбы. Какая девка кладе ложку «помимо конец», парни скажут: «Сопли-то у те зеленые, что вы, девки, то не распускайте!» А та, гляди, распустила.

«Котора? Котора?» — живо интересуются участницы игры. «Ну, пущай сестра невесты».

«И Александра Павловна распустила!» — восклицает кто-то. «Ну, потом, — продолжает Аля, — больша Катерина Михайловна кладе ложку полоротом. Парни над ней смеются: хо, хо, хо».

«Ну, теперь пущай, — советует кто-то, — Марья Тихоновна рот- то открыла, а ложку ищо не донесла. Парни над ей смеются: «Хо, хо, хо, ета Марья Тихоновна-то не донесла». Общий смех всех играющих.

Отец жениха.
Ну, торопиться надо, а то поп не обвенчат.

Божаточка (вынутая Алей из-за стола).
Нужно в исполком-то наперёд заехать, записаться-то, девки, тогда уже надо венцаться. (Обращаясь к невесте.) Ты смотри у венца свецку-то держи выше жениховой, тогда ты будешь большенничать над им.

Сажают на телегу жениха, невесту, тысяцкого, повозника, божаточку, сестру-женку и брата невесты. Везут в исполком.

ЗАПИСЬ В СИКЕ

Сик устраивается на лавке, в противоположном углу избы, у русской печки. Приехавших кукол вынимают из повозки и усаживают рядком на лавке. Брат невесты, Александр Васильевич, оставляется «караулить коня». Председателя и секретаря исполкома изображают сами девочки: соответствующих кукол не имеется. Выбирают по следующему принципу: секретарь Аля, «потому хорошо грамоту знае», председатель Вея, жених и невеста Анфиса. Приносится табуретка, Аля устраивается писать документ, девочки садятся на пол. Происходит следующий разговор между Веей и Анфисой. Последняя держит в руке жениха и невесту.

Председатель.
Невеста! Как вам фамилия и сколько вам лет?

Невеста.
Шихина, Аксинья Васильевна, и мне 18 лет.

Председатель.
Жених! Как вам фамилия и сколько вам лет?

Жених.
Иван Егорыч Тыркасов, 20 лет.

Председатель.
Невеста! Согласна ли ты идти за Ивана Тыркасова взамуж?

Невеста.
Согласна.

Председатель.
Идешь ли под его фамилию?

Невеста.
Согласна.

Председатель.
Подписаться, значит, вам нужно обоим, как вы согласны.

Аля в это время, сидя на полу перед табуреткой, пишет документ, старательно вырисовывая печать: «Без печати документы не бывают».
Документ гласит следующее:

Записывание в Сике
Сколько лет невесте — 18
“— ” жениху — 20
Согласна ли невеста под женихову фамилию — согласна.
Здоровы ли жених и невеста — здоровы
Добровольно ли вы вступили в брак — добровольно
Венчаются в церкви.

Секретарь — Шангина Ал.
Председатель — Тыркасова В

(Орфография соблюдена по подлиннику).

место печати

Секретарь немедленно же подписывает документ, председатель смущенно заявляет, что лучше пусть ее сестра подпишет. За председа­теля расписывается восемнадцатилетняя сестра, Валентина Тыркасова. Документ готов и откладывается в сторону. Среди девочек большое оживление: «Поезд еде в церковь». Анфиса кричит: «Девки! Я за попа!» Аля: «Я за невесту». Вея: «Я за жениха». Олена: «За божаточку».

ВЕНЧАНИЕ В ЦЕРКВИ

Садятся в повозку: жених, невеста, сват и сватья, сестра невесты, женка и повозник. Невеста закрыта шалями. «Церковь» находится на лавке, под окнами, где устроены избы жениха и невесты. Девочки ставят кукол в церкви. Слева направо: сват, жених, невеста, божаточка; левее их, отдельно, стоят слева направо: повозник и сестра невесты, женка. Тысяцкий подводится к брачующимся. Девочки говорят: «Ты­сяцкий меняет колечки».

Поп.
Господи поми-и-луй,
Господи поми-и-луй.

Накладываются венцы: ореховая скорлупа, некогда позолоченная, и сломанная рюмка без ножки. Затем куклы водятся вокруг вообра­жаемого аналоя и девочки с довольным видом объявляют: «Вокруг аналоя ходя».

Поп (низким голосом).
Положи венцы на головы их... И Гоо-о-споди по-о-милуй!

Все девочки подтягивают: Господи помилуй. Господи помилуй. Господи помилуй.

Фаина, сестра Веи, до этого времени мирно сидевшая на лавке, внезапно возглашает басом:

— И духове твоему!

Девочки голосят:

— Господи помилуй. Господи помилуй. Господи помилуй.

Вея сталкивает жениха и невесту: «Ну, жоних поздравляе и целуе невесту».

Все говорят: «С законным браком вас».

Кукла невеста кланяется. Жениха и невесту ведут прикладываться к иконам, и они целуют бревна стены. Девочки смешивают всех кукол вместе и кричат оживленно: «Девки, девки, скорей ей повойник одевать».

Божаточка.
Как тебе повойник надевать, в прическе аль в повязке?

Невеста.
В повязке.

Повойник одевается в церкви. Аля берет невесту, заплетает ей две косы и укладывает на голове по-бабьи. Заплетая, она поясняет: «Женки говорят: голова-то заболит». А как одели: «Христос те на голову».

Невесту опять закрывают шалями, жених ее поднимает и сажает на телегу сзади. Вероятно, этот момент считается ими важным или достойным особого внимания, так как они кричат мне: «Смотрите-ка, смотрите, Ирина Михайловна, он ее сзади сажает». Едут в дом жениха.

ПИР (КНЯЖОЙ СТОЛ)

Снаряжают застолье, расставляют опять на столе: «стопочки чем пиво пьют», хлеб, бутылки, шаньги. Невесте опять одевают парчовый полушубок, на повойник — белый налобник и ленты с девичьей по­вязки. Одевают молодую довольно долго, и Вея, выражая нетерпение, говорит: «Ну, пущай отец скаже: Что молодку долго наряжают?»

Божаточка.
Готова-то молодка-то ведь.

Усаживают за стол. Слева направо: сестра невесты — женка, жених, невеста, божаточка, отец жениха, брат невесты. Жениху и невесте ставится один прибор.

Девочки говорят: «Все у них одно. Он откусе шаньгу и ей дае».

Женки (поют).
Золото с золотом свивалося
Да свивалося,
Жемчугом сокаталося.
Да Иван с Аксиньей сходился,
Да Иван с Аксиньей сходился.
За един за стол и становился.
А наше золото-то да получше,
Наша жемчужина-то да подороже.
Да Иван Аксиньи получше:
Он и возрастом ей да побольше,
Да побольше.
У него ясны те оци,
Пояснее те оци,
Пояснее те оци.
У него черные брови.
Е-е-е-е.
И почернее,
Е-е-е-о
Лицем-то круглее,
Лицем-то круглее...

«Несут кашу исть». Ореховая скорлупа, игравшая роль венца, теперь изображает горшок.

Происходит спор: «Кто будет за поваруху; нет поварухи». Я предлагаю взять какую-нибудь куклу с окна невесты, где девки, подруги невесты все так же сидят за столом, но девочки пугаются: «Что вы! Разве можно из чужой семьи». Выбирают мать жениха: «Ну пущай она будет». Матери жениха, Олене Тимофеевне, дается ореховая скорлупа, и она еще раз торжественно ставит ее на стол, низко кланяясь трижды поясным поклоном.

Мать жениха.
Поешьте, покушайте, честные гости. (Жениху.) Иван Егорыч, поешь, покушай.

Жених.
Не беспокойся, мама.

Мать жениха (молодой).
Аксинья Егоровна, поешь, покушай.

Молодая.
Не беспокойся, мама.

Мать (божатке).
Сватьюшка, Наталья Николаевна, поешь, покушай.

Божаточка.
Спасибо.

Мать.
Сват, тысяцкий, Афанасий Яковлевич, поешь, покушай.

Тысяцкий.
Спасибо.

Мать.
Сватушка, Александр Васильевич, поешь, покушай.

Брат невесты.
Спасибо.

Мать.
Повозник, Тимофей Дормидонтович, поешь, покушай.

Повозник.
Спасибо.

Мать.
Катерина Васильевна, поешь, покушай.

Сестра невесты, женка.
Спасибо. Спасибо.

Тысяцкий (пробуя кашу).
О, кака бессола! Зовите поваруху.

Поваруха.
Бессола, так посолите.

Божаточка.
Молодые-то стыдятся, так пущай старые посоля.

Повозник и сестра невесты, женка, кланяются друг другу на расстоянии и целуются.

Отец молодой (своей жене).
Ну матенка! Побрукаемся. (Целуются.)

Все.
У, бессола.

Отец молодой (своей жене, кланяясь друг другу на расстоянии)
Ну, очередь за молодыми. Сват и сватья!

Божаточка.
Что, я не умею ведь!

Девочки смеются. Божаточка и тысяцкий целуются.

Все.
Господи, как сладко-то! Теперь она буде порато солена.

Жених.
Что, давай, и без нас обойдется: уж солона ведь каша-то. (Целуются с невестой.)

Все.
Ой, больше все. Везде солона, в каждом краюшку солона. (Общее веселье.)

«Ну, — заявляют девочки, — теперь родные пущай уезжают, а молодых спать валя». Невеста плачет. Кукол всех сталкивают вместе. Невеста целуется, прощаясь с каждым по очереди. Девочки говорят: «Ну, он ее утешает. Говори: не плачь». Гости усаживаются на повозку и увозятся. Родители жениха остаются на окне. Молодых ведут на лавку, где раздевают и валят спать. Жениха кладут на невесту и закрывают шалями.

5-й ДЕНЬ. ПОДМЕТАНИЕ ПОЛА

Утром молодых одевают. Одета молодка в шелковый сарафан, полушубок, повойник.

Мать.
Идите пол пахать.

Девочки сорят на подоконнике листиками болиголова (бросают перья), из него же делают веник. Заявляют: «Ну, невеста долго пахае и бросае пахать». Опять «сорят перья». Молодка опять метет.

Молодка (целуя мужа).
Веник-то худой ты мне дал, давай хорошой.

Муж дает, и девочки объявляют; «Она кончает пахать. Надо домой ехать». Все садятся в повозку и едут в дом невесты.

6-й ДЕНЬ — «ХЛЕБИНЫ» — ПИР В ДОМЕ НЕВЕСТЫ

Эта часть не игралась: был довольно поздний час. На мой вопрос, как играются хлебины, девочки ответили: «Все совсем так же, только за поваруху пускай будет Катерина Васильевна (Замужняя сестра невесты.), и она скаже: «Просим покорно, поешьте, выкушайте хлеба-соли хозяйского».

Этим игра закончилась. Благодаря моему близкому знакомству с девочками она велась вполне непринужденно, со все возрастающим увлечением».

Запись И. М. Левиной