Дары маленького народца

Странствовали вместе портной и золотых дел мастер, и услы­хали они однажды вечером, ко­гда солнце уже зашло за гору, звуки отдаленной музыки, что становились все ясней и отчетливей. Музыка звучала необычай­но, но так привлекательно, что они позабыли про всякую уста­лость и зашагали быстрей. Вот подошли они к холму, луна уже взошла, и они заметили там множество маленьких человечков и женщин, которые, взявшись за руки, в большом восторге ве­село кружились в пляске и так чудесно в это время пели,—это и была та самая музыка, которую слышали путники. В середи­не круга сидел старший; он был чуть побольше остальных, на нем был пестрый камзол, и ему на грудь свешивалась седая, как снег борода. Странники остановились в изумленье и начали смотреть на пляску. Старик кивнул им, чтоб они вошли в круг, и маленький народец радушно перед ними расступился. Золо­тых дел мастер, у которого был на спине горб, как и все горба­тые люди, оказался достаточно смел и первым вошел в круг; портной же испытывал сперва некоторую боязнь и держался позади, но, увидев, как все это весело обошлось, собрался с ду­хом и направился вслед за ним. Тотчас круг снова сомкнулся, и маленькие человечки продолжали петь и плясать, делая при этом самые дикие прыжки. Старик достал широкий нож, ви­севший у него на поясе, начал его натачивать, и когда тот сде­лался достаточно острым, он оглянулся и посмотрел на при­шельцев. Им сделалось страшно, но у них не было времени, чтоб собраться с мыслями; и вот схватил старик золотых дел мастера и с величайшей быстротой обстриг ему начисто воло­сы и бороду; то же самое случилось затем и с портным. Одна­ко, когда старик, закончив свое дело, похлопал каждого из них дружески по плечу, как бы желая этим сказать, что они, мол, хорошо поступили, согласившись на все это добровольно, страх у них прошел. Старик указал пальцем на кучу угля, ле­жавшую в стороне, и знаками дал им понять, что они должны наполнить себе этим карманы. И хотя они не знали, на что им может пригодиться уголь, они послушались, а затем отправи­лись дальше на поиски ночлега. Когда они спустились в доли­ну, на колокольне соседнего монастыря пробило полночь,— и вдруг пенье замолкло. Все исчезло, и холм стоял в тихом лунном сиянье.

Путники нашли себе постоялый двор и, укрывшись на со­ломенной подстилке своими куртками, позабыли из-за устало­сти вынуть перед сном из карманов уголь. От тяжелого груза, который им надавил бока, они проснулись раньше обычного. Они сунули руки в карманы и глазам своим не поверили, уви­дав, что карманы у них полны не углем, а чистым золотом; да и волосы на голове и бороды оказались, к счастью, целы. И вот сделались они богатыми людьми; но золотых дел мастер, кото­рый, по своей жадной натуре, набил себе карманы полней, ока­зался богаче портного вдвое. А жадный хоть и много имеет, но хочет, чтоб было у него еще больше,—и предложил золотых дел мастер портному остаться здесь еще на день, а вечером от­правиться снова на гору, чтоб добыть у старика еще больше со­кровища. Но портной не согласился и сказал:

— Мне и этого хватит, я и этим доволен; теперь я сдела­юсь мастером, женюсь на любезном мне предмете (так назы­вал он свою возлюбленную) и буду счастливым человеком.

Но он согласился сделать золотых дел мастеру одолжение и остаться еще на денек. Под вечер золотых дел мастер пове­сил через плечо еще две сумки, чтоб иметь возможность на­бить их как следует, и пустился в путь-дорогу к тому холму. Как и в прошлую ночь, он застал маленький народец за пля­ской и пением. Старик опять окорнал его начисто и указал ему знаками, чтобы он набрал с собой угля. Золотых дел мастер медлить не стал, набил себе карманы и сумки, сколько в них могло поместиться, и совершенно счастливый вернулся назад и укрылся курткой.

«Если золото и давит,— сказал он,— то это еще вытерпеть можно»,—и, наконец, он уснул в сладком предчувствии про­снуться завтра большим богачом. Только он открыл глаза, бы­стро схватился, чтоб осмотреть карманы, но каково же было его изумление, когда он вытащил оттуда одни лишь черные угли, и сколько он в карманы ни лазил, все было то же самое. «Но у меня имеется, однако, золото, доставшееся мне прошлой ночью»,— подумал он и начал его доставать; но как он испугал­ся, увидав, что и оно обратилось снова в уголь. Он бил себя по лбу рукой, черной от угольной пыли,—и тут он почувствовал, что вся голова у него лысая, да и борода обстрижена начисто. Но его неудачи на этом не кончились, он заметил, что, кроме горба на спине, вырос у него на груди таких же размеров вто­рой. Тогда он понял, что это наказанье за его жадность, и за­плакал навзрыд. Это разбудило доброго портного, он принялся утешать несчастного, как только умел, и сказал:

— Ты был мне товарищем во время странствий, и ты оста­нешься со мной и теперь будешь жить на мои богатства.

Портной свое слово сдержал, а несчастный золотых дел мастер должен был всю жизнь таскать два горба и прикрывать ермолкой свою лысую голову.